|
Если ты скажешь ей о своих намерениях, она станет более мягкой и покорной. Керек был слеп. Он, Рагнор, знал, что эта девка никогда не станет покорной. И все же опустил занесенную ногу. Однако эта дрянь вздрогнула, ожидая удара. Ему это понравилось. Как знать, возможно, Керек все-таки прав. Возможно, после урока, который он ей преподал, она смирится с тем, что теперь он её хозяин. — Хорошо, слушай, — изрек он и снова опустился в кресло. Она стояла перед ним на четвереньках, с растрепавшейся толстой косой, такой же аспидно-черной, как у этих животных — пиктов, живущих на севере, в дикой Шотландии, у этих проклятых грубых дикарей, которые угоняют овец и коров и крадут женщин из стоящих на отшибе ферм. Но у неё по крайней мере волосы чистые и блестящие, не похожие на сальные, свалявшиеся космы пиктов. Пожалуй, она достаточно пригожа. Глаза у неё хороши: зеленые, редкого оттенка, почти такого же, как болотный мох. Когда-то он хотел переспать с ней, а потом бросить. Но это дело у него сорвалось и иногда, изредка, когда на него накатывали приступы честности, он понимал, что поступил глупо, пытаясь соблазнить её, как простую крестьянку. Она как- никак была принцессой, а принцессу нельзя просто так обольстить и бросить, даже если ты будущий властитель королевства Данло. Но ему вовсе не хотелось на ней жениться. Он хотел взять в жены Инельду, дочку норвежского купца, который торговал в Йорке драгоценными украшениями. Волосы у Инельды были светлые, почти белые, а глаза — бледно-голубые. О Фрейя, как он желал ее! Но его отец требовал, чтобы он женился на Чессе, этой проклятой стерве, которая отвергла его, которая отравила его, из-за которой он чуть не выблевал собственные кишки. Инельда, та отвергала его лишь потому, что была очень невинна, робка. Нет, на самом деле она не отвергла его, не прогнала, а только прошептала, что боится. Боится не его, пусть он, её господин, так не подумает, а того, что случится, если она забеременеет. Что же ей тогда делать? Да, она боится, бедняжка, очень боится. Он обожал её за этот страх и точно знал, что, женившись на этой ведьме Чессе, тут же вернется к Инельде и даст ей все, кроме разве что звания его законной супруги. Он о ней позаботится. И пусть рожает хоть дюжину детей, это его только обрадует. — Слушай же, — повторил он, когда Чесса подняла голову. — Ты спросила, зачем я велел доставить тебя сюда. Я скажу тебе, зачем. Я отвезу тебя в Йорк. Ты выйдешь за меня замуж. Ты станешь будущей королевой Данло. — Ах вот оно что, — медленно проговорила она. — Стало быть, твой отец все ещё водит тебя на веревочке? Он нагнулся, схватил её за косу и резко дернул её голову вверх, пока её лицо не оказалось на одном уровне с его коленями. — Не раскрывай рта, а то пожалеешь, — он дрожал от ярости. — Jkmsq| богами, я бы с удовольствием избил тебя до потери сознания. Но я этого не сделаю. Вместо этого я заставлю тебя сказать мне правду, глупая девка. Признайся, Чесса, тогда в Дублине ты ведь любила меня, желала меня, хотела выйти за меня замуж. Ты хотела, чтобы я лег с тобой в постель. К его удивлению, она кивнула: — Да, тогда я думала, что ты и впрямь меня любишь, и потому доверяла тебе. Я верила в твою честность и искренность, верила, что ты человек достойный. Но потом я раскусила тебя, и мне стало противно. |
