|
Сарла всегда казалась женщиной мягкой, чувствительной и доброй. Голос у неё был тихий и нежный, глаза светло-карие, волосы темно-русые. Она была очень хорошенькая. Однако люди редко замечали её красоту, потому что она держалась слишком тихо и незаметно. После того как её муж, Эрик, умер, она и Клив стали любовниками и Сарла зачала Кири. Но потом в Малверн приехал Хал-лад, отец Ларен, и она ему приглянулась. Халлад — брат герцога Ролло. Он был очень богат и мог предложить Сарле куда больше, чем она когда-либо имела. И она решила выйти за него замуж. Клив сказал, что она может поступать, как ей угодно, но пусть сначала родит и отдаст ему его ребенка. Она попыталась убить его, но к счастью, он выжил, а её разоблачили. Сарла жила в Малверне до рождения Кири, а потом умерла. — Клив любил ее? — Вначале, может быть, и любил. Но разве можно продолжать любить того, кто пытался лишить тебя жизни? Чесса улыбнулась, положила в рот ещё одну ложку каши и сказала: — Я не виню Рагнора за то, что ему хочется похитить Утту. Она прекрасно готовит. — Это верно. Когда я приехала на Ястребиный остров, ей было всего одиннадцать лет. Но она и тогда уже замечательно готовила. Ее стряпня спасла мне жизнь. — Спасла тебе жизнь? Как это? Что ты хочешь этим сказать? Мирана похлопала Чессу по руке. — О, чтобы рассказать эту историю, нужен длинный зимний вечер. Сейчас у меня много дел, ведь надо кормить столько голодных мужчин. Кстати, Чесса, у тебя ещё не начались месячные? Чесса только молча закатила глаза. * * * Вечером Чесса постаралась сесть поближе к Кливу. Все обитатели Ястребиного острова собрались в общем доме, чтобы послушать историю Ларен, которая была не только хозяйкой усадьбы Малверн, но и признанным скальдом. Рагнор был недоволен. — Ведь она женщина, — брюзгливо сказал он, вытирая с губ мед. — Как она может быть скальдом? Это просто смешно. Где настоящий скальд, где мужчина? — Замолчи.., мой господин, — процедил Керек. — Раз уж они по своей доброте разрешили тебе остаться в доме, придержи язык. С этими словами Керек налил в кубок своего хозяина ещё меду. Рагнору не понравился его тон — пренебрежительный, дерзкий — и, чтобы не услышать его опять, он счел за лучшее промолчать и налег на мед. Ларен медленно начала: — Я расскажу вам о великом короле Тарокамине, который правил в знойной земле, что лежит далеко-далеко на юге. Земля та зовется Египтом, и есть там большая длинная река, называемая Нил, которая делит всю страну пополам. А по обе стороны от этой реки лежит бесплодная песчаная пустыня. На протяжении тысяч лет короли Египта строили для себя огромные каменные гробницы, в которых их хоронили вместе с несметными сокровищами. Чем могущественнее был король, тем больше сокровищ клали в его гробницу. Эти гробницы назывались пирамидами. У основания они были очень широки, но чем выше, тем меньше строители укладывали каменных плит, так что на самом верху оставалась только острая вершина. — Все это вранье, — встрял Рагнор. — На свете нет страны, которая бы называлась Египтом. И что за глупость эти пирамиды? Кому захочется строить себе такую нелепую гробницу? Ты говоришь, у них были острые вершины? Чушь. |
