— Я подумаю об этом, если ты отправишь ему послание, в
котором сообщишь, что со мной случилось.
— Уйдет много дней, прежде чем мое послание достигнет его, и
ещё столько же, прежде чем гонец вернется сюда, на Ястребиный
остров.
— А ты бы предпочел сразу отвезти меня к нему, чтобы я
рассказала ему все сама? Чтобы я своими глазами увидела презрение
на его лице и поняла, что он обо мне думает? Какой ты недобрый,
Клив.
— Нет, я не это имел в виду, — пробормотал он и обнял её ещё
крепче. Он поцеловал её горячий, нагретый жарким солнцем висок. —
Чесса, ты обещана ему в жены. Твой отец и герцог Ролло обо всем
договорились.
— С тех пор все изменилось, — шепнула она, потом поцеловала
его в ухо и, подняв руку, легонько коснулась пальцами его губ. —
Все изменилось, Клив. Скажи, ты не презираешь меня? Не ненавидишь
меня из-за того, что со мной сделал Рагнор?
— Клянусь всеми богами, нет! Ты — это ты, и этого ничто не
изменит.
— Тогда почему мы не можем просто…
— Ты сказала, что, когда впервые встретилась с Рагнором, ты
была слепа. Посмотри на мое лицо. Посмотри!
Она взглянула ему в лицо:
— О чем ты? Ты прекрасен. Я никогда не устану любоваться
тобой.
Он не мог ей поверить. Она лгала — иначе и быть не могло.
— Разве ты не видишь этот шрам? А может быть, считаешь меня
дураком и тебе нравится насмехаться надо мной? Я же урод, я
безобразен, безобразнее, чем деревянный дракон на носу корабля
Меррика. Разве ты этого не видишь?
Она улыбнулась, обхватила его лицо ладонями, притянула к себе
и поцеловала его шрам. Он чувствовал на своей коже её нежные,
теплые губы и не знал, что делать: то ли оттолкнуть её, то ли
припасть к этим губам и целовать их, пока они оба не начнут
задыхаться.
Она заговорила снова:
— Ты хотел убить Рагнора за то, что он сделал со мной. Если
ты покажешь мне того негодяя, который сделал это с тобой, — она
снова поцеловала его шрам, — я его зарежу.
Он ошеломленно посмотрел на нее, потом медленно произнес:
— Это сделала женщина.
— Тебя ударила женщина?
— Да.
— Хорошо, что она больше ничего тебе не сделала. Ты жив, и ты
здесь, со мной.
— Это ненадолго. Как только у тебя начнутся месячные, ты
onedex| в Руан.
— Ты сказал это таким тоном, словно тебе вовсе не хочется,
чтобы я вышла замуж за Вильгельма. И ты продолжаешь держать меня в
объятиях. Может быть, ты хочешь жениться на мне сам?
— Нет, — сказал он, — не хочу.
Он наклонил голову, она приподняла лицо, и он поцеловал её в
губы. О боги, она была готова отдаться ему. Он тоже желал её,
желал страстно, но он не должен поддаваться этому порыву. Надо
держать себя в узде. Он не должен прикасаться к ней и уж тем более
целовать её в губы, как будто она принадлежит ему по праву.
— Нет, — проговорил он и отшатнулся. — Нет, я не хочу на тебе
жениться. Я никогда не женюсь. Мне, конечно, нужна женщина, чтобы
утолять желания плоти, но мне не нужна жена. У меня есть дочь, и
больше мне никто не требуется. |