|
— А ей удалось добиться своего? — Возможно. Она очень упорная. * * * Когда они дошли до сосновой рощицы, Клив вдруг спросил: — У тебя не болит живот? — Ас какой стати ему болеть? Утта варит прекрасную кашу, другой такой я в жизни не пробовала. Рыбу она тоже готовит очень вкусно, хотя мне рыбные блюда уже успели надоесть. — Я говорю о месячных, Чесса. Разве у тебя не болит живот, когда начинаются месячные? — Клив, вместо того, чтобы толковать о моих месячных, тебе лучше поскорее отправить послание герцогу Ролло и его сыну Вильгельму. Сообщи им, что прежней юной принцессы Чессы, пригожей, юной и невинной, больше нет. Вернее, что она все так же молода и пригожа, но — увы! — уже не невинна. Сообщи Вильгельму, что, если он женится на мне, я смогу сравнить его с другим мужчиной. Насколько мне известно, мужчинам такое не по вкусу, потому они и требуют, чтобы их невесты были девственницами. — Не все мужчины — тупые скоты. — Правда? Значит, мне просто не повезло. Поначалу Рагнор казался мне самим совершенством и только потом показал свою истинную натуру, лживую и вероломную. Ты можешь спросить, как же я могла так обмануться, ведь любому видно, какой он болван. Что ж, я тебе отвечу: да, я была слепа. А потом мой отец решил выдать меня замуж за человека, которого я никогда не видела, который много лет был женат на другой женщине и которого ты назвал зрелым и умным. Но тут мой прежний поклонник, Рагнор, похищает меня и насилует. А затем являешься ты и хочешь отправить меня к тому, кого выбрал для меня отец, к этому твоему зрелому Вильгельму. По-моему, слово «зрелый» может означать только одно — что он нудный и несносный. О, Клив, неужели я ещё недостаточно страдала? Она закрыла лицо руками и зарыдала. — Прости меня, Чесса, — сказал Клив, обнимая её. — Клянусь богами, я чувствую себя последним мерзавцем. Он крепко прижал её к груди и почувствовал, что её руки тоже обвиваются вокруг его тела. Ее груди уперлись в его грудь, её теплое дыхание обдало его шею. Он нагнул голову и поцеловал Чессу в макушку. — Мне очень жаль, что так произошло. Теперь я вижу, что мне все-таки следовало прикончить этого подлого ублюдка Рагнора, несмотря на то, что он должен унаследовать Данло. Он причинил тебе сильную боль? Она кивнула, прижимаясь головой к его плечу и не переставая рыдать: — Он сильно ударил меня ногой по ребрам. Он сказал, что ему нравится смотреть, как я лежу у его ног. Ему нравилось смотреть, как я страдаю от боли, потом он навалился на меня и овладел мною насильно. Клив снова поцеловал её, эту удивительную девушку, которая считала его более красивым, чем сами боги, эту восхитительную девушку, которая была принцессой и потому стояла намного выше его. Ей причинили великое зло, и теперь он должен был позаботиться о том, чтобы она не претерпела новой, ещё горшей обиды. — Ты должна выйти за Вильгельма. — Он поцеловал её в ухо. — О Чесса, ты ведь принцесса, дочь короля. Ты должна выйти за Вильгельма, другого выхода у нас нет. — Я подумаю об этом, если ты отправишь ему послание, в котором сообщишь, что со мной случилось. |
