|
Клив повернулся к ней и погрозил ей кулаком: — Послушай меня, Чесса: ты не отвертишься от брака с Вильгельмом! Скоро у тебя начнутся месячные, и тогда ты выйдешь за него замуж, поняла? — Ты так громко кричишь, что тебя мудрено не понять. — Не заговаривай мне зубы! Ты выйдешь за Вильгельма. Это твой долг. — Но Рагнор говорит, что это невозможно, поскольку я уже не девственница. Неужели это правда? Неужели ни один могущественный сеньор, у которого есть гордость и честь, не захочет жениться на мне только потому, что меня изнасиловали? Разве я не осталась такой же, какой была до этого? Разве у меня теперь другое имя? Разве я стала говорить иначе или вести себя не так, как прежде? Что изменилось из-за того, что Рагнор несколько раз взял меня силой? Клив рванулся изо всех сил, и державшие его руки разжались. В следующее мгновение он уже сжимал горло Рагнора. Его еле оттащили, в такое он впал неистовство. Меррик никогда ещё не видел Клива в подобном исступлении. Поскольку ничего иного не оставалось, он размахнулся и крепко ударил своего друга в челюсть. — Пусть поспит от этого снотворного, — сказал он, потирая костяшки пальцев. — Он был в таком бешенстве, что слова на него не подействовали бы. Когда очухается, мы с ним поговорим. — Благодарю тебя, — сказал Керек. — Мне не хотелось убивать твоего друга, но я должен был защитить Рагнора. — Что ты сказал, Керек? Что ты был готов убить, чтобы защитить меня? Это хорошо. Хорошо, что ты вспомнил, что обязан меня уважать. Многие из этих людей имеют дурные намерения, и вполне может статься, что тебе придется защищать меня. Керек на мгновение закрыл глаза. Чесса тихо сказала: — Ты знаешь, каков он на самом деле, Керек. Я ни за что не выйду за него, и ты не сможешь меня принудить. Никто не сможет. — Я должен попытаться, принцесса, — ответил Керек и, вздохнув, повернулся к Рагнору, который пил мед из деревянного кубка и с неприкрытым вожделением смотрел на Утту. * * * Клив очнулся и застонал от боли в подбородке. Открыв глаза, он увидел лицо Чессы — она держала его голову у себя на коленях и осторожно прижимала к его ноющей челюсти мокрое полотенце. Он nysrhk мягкость её тела, почувствовал исходящее от неё тепло и тут же отодвинулся и сел, спустив ноги с кровати. — Где мы находимся? — В спальне Рорика и Мираны. Я перевязала твои руки: ты ободрал костяшки пальцев. Клив вспомнил, что он сделал и, закрыв глаза, выругался. — Меррик сказал, что ему пришлось ударить тебя. Он сказал, что никогда не видел тебя в таком ужасном гневе и что… — Помолчи и дай мне подумать. Она сложила руки на коленях, прислонилась к дощатой перегородке, отделявшей спальню Рорика и Ми-раны от соседней, и стала ждать. Она была довольна. Клив попытался убить Рагнора. Его ярость была просто великолепна! Однако время шло, а он все молчал, и Чесса нетерпеливо заерзала: — Ну как, Клив, ты уже подумал.' — Помолчи, — повторил он, ещё больше отворачивая от неё лицо. — Ох, как же у меня ноет челюсть. |
