|
— Ты прав, принц Рагнор. — С меня довольно, — пробормотал Рорик и, торопливо встав, вышел из дома. Рагнор засмеялся и выпил ещё меду. — Я принц. — важно сказал он. — Разумеется, я не мог не знать разгадки. И не грозите мне кулаками, помните, кто я и кто мой отец. Сказав это, он повернулся к Ларен и посмотрел на нее, как хозяин смотрит на щенка, который хорошо выполнил команду. — Возможно, я был не прав, — милостиво проговорил он. — Она рассказала недурную историю. Мне понравился вопрос, которым она закончила свой рассказ. Это вопрос для умного человека. Да, Ларен, ты хорошо справилась с этим делом. Возможно, и женщина может быть скальдом, и притом неплохим. С этими словами он снял с руки широкий серебряный браслет и протянул его Ларен. — Спасибо, — ошеломленно сказала она. Клив обернулся к Чессе: — Я пойду к Рорику, — пробормотал он. — Мое терпение на исходе. Клянусь богами, мне хочется прикончить его. Керек отошел от Рагнора, громогласно хваставшего перед всяким, кто соглашался его слушать, и приблизился к Чессе, которая смотрела, как маленькая Кири играет с кожаным мячиком. — Вот видишь, принцесса, он не всегда бывает глупым, хотя, надо признаться, он чересчур расхвастался, превознося свое умственное превосходство. — Ты прав, он ловко разгадал загадку, — ответила Чесса, глядя не на Керека, а на Кири. — Не кажется ли тебе, что если человек умен — а Рагнор только что доказал, что ум у него есть, — то его можно многому научить? — Ты хочешь сказать: научить доброте, здравомыслию, великодушию? И смирению — величайшему из всех достоинств? Мне продолжать, Керек, или хватит? Керек скрипнул зубами: — Человек есть человек. Он не может обладать всеми достоинствами, не может быть таким, как боги. У всякого человека есть недостатки. — Давай покончим с этим, Керек, — сказала Чесса, похлопав его по руке. — Я не выйду за него замуж. Никогда. Керек ничего не ответил. Чесса вздохнула и направилась к Миране и Энтти, чтобы помочь им убрать еду, оставшуюся после ужина. Глава 10 Чесса крепко спала. Ей снился Египет, та земля далеко на юге, о которой рассказывала Ларен, земля, где на многие мили вокруг не было ничего, кроме песка, и где всегда царил обжигающий зной. Она хорошо помнила этот зной. Еще она помнила пальмы и вкусные финики, которые поднимала с земли и запихивала в рот. Она помнила тонкие полотняные одежды, которые носила, и открытые сандалии. Но лучше всего она помнила зной. А ещё ей снилась прекрасная женщина, теплая, мягкая, с добрым голосом — её мать, Нафта. Она тихо застонала и от этого звука проснулась. Над ней склонилось мужское лицо. В следующее мгновение тяжелый кулак врезался в её челюсть, и она полетела в непроглядную черноту, где не было ни песка, ни зноя, а только пустота и покой. Придя в себя, она поняла, что больше не лежит в кровати Мираны. Она была одна, и её руки были связаны. Она потрясла головой и почувствовала острую боль в подбородке. Она сидела в маленькой хижине, прислонившись спиной к копне сена. |
