|
— Но дело в том, что сейчас положение твоего отца слишком э.., сложное. — Кири права, — сказала Чесса. — Почему он не может жениться на мне? — Чесса, — попытался урезонить её Рорик. — Замолчи. — Нет, не замолчу. Кири, твой папа может сделать меня своей женой уже сегодня днем, стоит ему только захотеть. Или вечером, если Миране нужно время для приготовлений к свадебному пиру. Я помогу твоему отцу узнать, кто он и откуда и почему его чуть не убили, когда он был маленьким мальчиком, а потом продали в рабство, как твою тетю Ларен. — А может, мой отец не хочет жениться, потому что он очень k~ahk мою маму? — предположила Кири. — Может, ты ему вообще не нравишься? Я не знаю. Она вырвалась из рук Меррика и побежала к двери — Кири, милая, — крикнула ей вдогонку Ларен, — поиграй во дворе со своими кузенами. Смотри, не выходи за ворота. Клив возвратился вечером, держа на руках спящую Кири. — Мы весь день просидели на вершине утеса на восточном берегу, наблюдая за чернозобиками и сорочаями. Больше он не сказал ничего и избегал смотреть на Чессу вплоть до самой ночи, когда все обитатели общего дома начали готовиться ко сну. Тогда он подошел к ней, посмотрел на неё сверху вниз и, помолчав несколько мгновений, сказал: — Погляди на мое лицо. Она поглядела на его лицо. — Что ты видишь? Она улыбнулась, потом медленно подняла руку и провела кончиком пальца по его губам, его носу, его бровям и, наконец, по шраму на его щеке. — Я вижу тебя, — сказала она. — Я вижу мужчину, которого хочу, мужчину, который всегда будет для меня единственным. Я вижу тебя, и мне хочется улыбаться и смеяться и, может быть, даже немного потанцевать. Я хочу целовать тебя и касаться тебя. Я знаю, что передо мной тот, кого боги создали для меня. А теперь, Клив, погляди на мое лицо. Что ты видишь? Он поглядел на нее, но не стал касаться её, как она коснулась его. — Я никогда не видел глаз такого цвета, как у тебя, — тихо проговорил он. — Я думал, они такие же, как у Мираны, но я ошибался. Зелень твоих глаз темнее, чем у Мираны, в этом тусклом свете они выглядят почти черными, а их уголки слегка приподняты, и от этого кажете», будто тебе ведомы некие тайны, неизвестные остальным. Это так, Чесса? — Нет, не так. Ей очень хотелось поцеловать его в губы. Когда-то она несколько раз целовалась с Рагнором, и это слияние губ показалось ей странным. — Клив… Она встала на цыпочки. Ее сердце билось так неистово, так громко, что она была уверена: он слышит его удары. Она положила обе ладони ему на грудь и почувствовала жар его тела и сильный, ровный стук его сердца. — А что ещё ты видишь, Клив? — Я вижу женщину, которая отказывается делать то, что ей говорят. — И это все, что ты видишь? Необычные глаза и женщину, которая не желает, чтобы её водили на поводу? Я чувствую стук твоего сердца, Клив. Сейчас оно бьется очень быстро. — Если бы ты стояла ещё ближе, то почувствовала бы и другое — твердость моего мужского естества. Пойми, принцесса, я мужчина, а мужчина всегда готов переспать с хорошенькой женщиной. |
