– Ты ведь не думал, что Син начнёт болтать? – осуждающе спросил О'Доннелл.

И тут же успокоился, увидев улыбку Коннолли. Конечно, все они беспокоились об этом. А больше всего о том, что случилось бы, если бы в тюрьме до него добрались парни из ВГИРА или ИНОА.

– Ну, так что нового в Белфасте? – спросил О'Доннелл.

– Джонни Дойл не в восторге от ареста Морин. Люди начинают беспокоиться.

Не очень, но всё же. Разговорчики всякие… Во всех шести графствах, Син, люди – если ты этого ещё не знаешь – немало выпили за твою операцию в Лондоне.

То, что большинство жителей Северной Ирландии – как протестанты, так и католики, – испытывали отвращение к этому террористическому акту, ничего не значило для Коннолли. Крохотная община революционеров была для него всем миром.

– Какой смысл пить за провал, – с горечью в голосе заметил Миллер. «Этот ублюдок Райан!» – подумал он.

– Но организовано было превосходно. Это была всего лишь невезуха, а все мы – рабы фортуны.

О'Доннелл нахмурился – слишком уж поэтично выражался этот Коннолли. Может, потому он и любил ссылаться на то, что сам Мао пишет стихи.

– Думаешь, они попытаются вытащить Морин? Коннолли рассмеялся.

– После того как вы освободили Сина? Маловероятно. Как вам это удалось, Кевин?

– Есть пути, – сказал О'Доннелл и замолчал. Его источнику информации было строжайшим образом приказано никак не проявляться в течение двух месяцев. Для него книжный магазин Денниса был закрыт. Решение использовать его для организации побега Миллера было принято не без внутренних борений. Это вечная проблема, когда имеешь хороший источник разведданных. Именно это когда‑то вдалбливали ему его наставники. Действительно ценный материал представляет опасность для самого источника. Просто парадокс. Самый ценный материал зачастую слишком рискованно использовать, а если его не использовать, то в нём никакого толку.

– В общем, вы сумели привлечь к себе всеобщее внимание. Я здесь для того, чтобы проинформировать наших парней о вашей операции.

– Вот оно что! – рассмеялся Кевин. – Ну и что же мистер Дойл думает о нас?

Коннолли состроил комическую мину и нацелил на Кевина указательный палец:

– Ты – контрреволюционер, чья деятельность направлена на подрыв нашего движения. Операция на Молу серьёзно сказалась по ту сторону Атлантического океана. Мы… Прошу прощения, они через месяц‑другой направят своих людей в Бостон, чтобы все поставить на своё место, растолковать янки, что они никакого отношения к этому не имеют.

– Деньги!.. Нам не нужны их поганые деньги! – выкрикнул Миллер. – И пусть идут в жопу со своей «моральной поддержкой»…

– Нельзя раздражать американцев, – заметил Коннопли.

О'Доннелл поднял стакан и провозгласил тост:

– К дьяволу проклятых американцев!

Миллер приложился к стакану, а когда допил его, в глазах у него прорезалось некое сияние, словно его вдруг озарило.

– Кевин, мы ведь пока ничего не собираемся делать в Англии…

– Увы, – многозначительно сказал О'Доннелл. – Надо пока уйти на дно. Надо сосредоточиться на тренаже и выжидать подходящего момента.

– Шамус, насколько эффективны могут оказаться люди Дойла в Бостоне?

Коннолли пожал плечами.

– Влей в них побольше спиртного, и они поверят всему, что им скажут, и начнут, как обычно, кидать деньги в шапку.

Миллер улыбнулся и снова наполнил свой стакан.