– Это тебе не Ирландия, – согласился О'Доннелл. Его нос поморщился от запаха пыли и собственного пота. Не то что дома. Ни запаха тумана, ни запаха от угля, тлеющего в камине, ни запаха алкогольных испарений в местной пивнушке.

Что особенно раздражало, так это отсутствие выпивки. У здешних начался очередной приступ фанатизма, и они решили, что даже международная революционная община обязана соблюдать установления Аллаха. «Экая, черт бы их драл, досада!»

Нельзя сказать, что этот лагерь был типовым. Шесть строений, одно из которых – гараж. Площадка для вертолёта, дорога, наполовину заметённая во время последнего шторма песком. Колодец. Стрельбище. И все. В былые времена через этот лагерь проходили за раз по пятьдесят человек. Но не теперь. Теперь это был собственный лагерь АОО – в стороне от лагерей, которые использовались другими группами. И каждый тут усвоил значение вопроса о маскировке. На доске в бараке номер один висел график, на котором указывалось время, в которое над этими местами проходили американские спутники‑шпионы. Так что каждый тут знал, когда надо было исчезнуть из поля зрения. Все машины тоже были под навесами.

На горизонте появился и начал приближаться свет фар. О'Доннелл заметил этот свет, но ничего не сказал. Горизонт был далеко. Не спуская глаз с этих пучков света, шаривших то справа, то слева, скользя по верхушкам дюн, – он засунул руки в рукава куртки, отгораживаясь от щупальцев вечернего холода.

Шофёр не спешил. Здешний климат не располагал к спешке. Можно все сделать и завтра, если на то будет воля Аллаха. Один «коллега» из Латинской Америки как‑то объяснил ему, что инш Алла значит «завтра», что в сущности было весьма необязательным понятием.

Это была «тойота лэнд крузер», с четырьмя ведущими. Она почти везде уже вытеснила «лэнд‑ровер». Водитель сразу вкатил в гараж. О'Доннелл взглянул на часы – очередной спутник появится тут через тридцать минут. Довольно скоро. Он встал и направился к бараку номер три. Миллер, приветственно махнув рукой новоприбывшему, последовал за ним. Не обращая на них внимания, солдат из состава охраны лагеря закрыл гараж.

– Рад тебя видеть, Син, – сказал тот, что приехал. В руках у него была небольшого объёма сумка.

– Спасибо, Шамус.

О'Доннелл, открыв дверь, придержал её – он не любил всяких таких церемоний.

– Спасибо, Кевин.

– Вы прямо к ужину, – сказал начальник АОО.

– Значит, в этот раз мне повезло, – сказал Шамус Падрэг Коннолли. Он осмотрелся. – Этих, чернявеньких, тут, надеюсь, нет?

– Здесь нет, – заверил его О'Доннелл.

– Ну и слава Богу, – Коннолли открыл сумку и извлёк оттуда две бутылки. Я подумал, что вы не откажетесь от капли чистенького., – Как это тебе удалось одурачить этих ублюдков? – спросил Миллер.

– Я слышал об этом запрете. Конечно, я сказал им, что у меня в сумке револьвер.

Они рассмеялись. Потом Миллер принёс стаканы и лёд. В здешних местах без льда никак нельзя.

– Когда тебе надо быть в лагере? – спросил О'Доннелл, имея в виду лагерь ВГИРА, в сорока милях отсюда.

– У меня неполадки с машиной, и я вынужден провести ночь с нашими одетыми в форму друзьями. Жаль только, что они конфисковали моё виски.

– Чёртовы дикари! – рассмеялся Миллер. Они подняли стаканы.

– Как было в тюряге, Син? – спросил Коннолли.

– Могло быть и хуже. За неделю до того, как Кевин вызволил меня, ворьё поизмывалось надо мной вволю – конечно, надзиратели подстроили… Уж ворьё повеселилось тогда… Блядские пидеры.