– Чудесно. Так отмените эту поездку. Пусть он простудится или… придумайте что‑нибудь, – предложил Мюррей.

– На это Его высочество не пойдёт. В таких вопросах он стал непреклонен. Он не позволит, чтобы угрозы террористов как‑то влияли на его жизнь.

Мюррей хмыкнул.

– Трудно не восхищаться выдержкой этого парня, но…

– Совершенно верно, – согласился Оуинс, хотя ему не очень‑то было по душе, когда его будущего короля именовали «парнем». Но он давно уже привык к языку американцев. – Нам от этого не легче.

– Насколько точно разработан маршрут? Окончательный он или как? – спросил Мюррей.

– Кое‑какие детали – предварительные, конечно, но большая часть маршрута уже окончательно утверждена. Люди из нашей службы безопасности встретятся с вашими в Вашингтоне. Они вылетают на следующей неделе.

– Ну, вы знаете, там вам окажут полную поддержку. И разведслужба, и ФБР, и местная полиция – все. Мы там о нём позаботимся, – заверил его Мюррей. – Они у нас очень популярны. Кстати, возьмут они с собой ребёнка?

– Нет. В этом вопросе нам удалось его переубедить.

– О'кей. Я позвоню завтра в Вашингтон, и все покатится, как положено. А что там с нашим другом Нэдом Кларком?

– Пока ничего. Его «коллеги» явно устроили ему тяжёлую жизнь, но он слишком туп, чтобы сломаться.

Мюррей кивнул. Он знал этот тип людей.

* * *

В тот вечер Райан, подчинившись пожеланиям Кэнтора и Грира, ушёл раньше обычного. Он решил побывать на одной лекции в Джорджтаунском университете.

Лекция, к сожалению, оказалась неинтересной. Профессор Дэвид Хантер, enfant terrible Колумбийского университета, считался признанным авторитетом по проблемам стран Восточной Европы. Его недавно вышедшая книга «Отсроченная революция» была глубоким исследованием политико‑экономических проблем советской империи, и Райан, подобно прочим слушателям, надеялся почерпнуть что‑то новое.

Однако лекция профессора свелась практически к пересказу этой книги. А в конце он и вовсе выступил с довольно странным утверждением о том, что страны НАТО должны действовать более напористо в направлении попыток оторвать от Советского Союза страны‑сателлиты. Идея показалась Райану безумной, хотя она, разумеется, вызвала оживлённую дискуссию.

После лекции Райан поспешил в зал, где давался приём – он в тот день отказался от обеда, чтобы не пропустить лекцию. На длиннющем столе было множество всяких закусок, он наполнил тарелку и пристроился в углу, возле лифта, где было поспокойнее.

– Прошу прощения, доктор, – вдруг услышал он. Рядом с ним стоял среднего роста человек с румяным лицом. Костюм на нём был дешёвым. В голубых глаза искрилось веселье.

– Как вам лекция? – спросил голубоглазый. Говорил он с заметным акцентом.

– Довольно интересно, – уклончиво сказал Райан.

– Ага. Я вижу, что капиталисты умеют врать не хуже нас, бедных социалистов.

Смеялся этот человек заразительно, но тут Джеку почудилось, что в глазах его искрилось не только веселье, но и что‑то другое. Была в них некая оценивающая насторожённость. Человек этот ему не нравился.

– Мы с вами где‑то встречались?

– Сергей Платонов.

Райану, чтобы пожать протянутую руку, пришлось сперва пристроить свою тарелку на угол стола.

– Я третий секретарь советского посольства. Вероятно, моя фотография в Лэнгли не лучшего качества, раз вы меня не узнали.

«Русский, – подумал Райан, стараясь не показать удивления. – И при этом знает, что я работаю на ЦРУ». Третий секретарь – это вполне могло означать, что он из КГБ.