«Извлекут ли они из этого должный урок? – задумался Райан. – И если да, то какого рода урок? Вот в чём вопрос». Джек знал, что тут возможны лишь два взаимоисключающих ответа. Он взял это себе на заметку, чтобы обдумать позже, дома. Для него это не было всего лишь академическим интересом, его плечо было тому доказательством.

Принц поднялся.

– Вы должны извинить меня, Джек. Но у меня ещё масса дел.

– Снова появитесь на людях?

– Если я буду прятаться – они выиграли. И теперь, после разговора с вами, мне это ещё очевиднее. И вообще, мне есть за что быть благодарным вам. Я имею в виду не только вчерашнее.

– Вы бы и сами с этим разобрались рано или поздно. Но чем раньше, тем лучше, не так ли?

– Нам надо ещё увидеться.

– С удовольствием, сэр. Хотя, боюсь, я тут надолго застряну.

– Мы скоро отправляемся за границу – послезавтра. Это официальный визит в Новую Зеландию и на Соломоновы острова. Возможно, вы уже уедете, когда мы вернёмся.

– По силам ли вашей супруге такая поездка, Ваше высочество?

– Думаю, что да. Доктор сказал, что ей именно нужна перемена обстановки. Вчера ей пришлось многое пережить, но, – улыбнулся он, – мне, полагаю, было куда тяжелее.

«Согласен, – подумал Райан. – Она молода и скоро полностью придёт в себя». По крайней мере, у неё будет о чём вспоминать. Прикрыть своим телом от пули это на пользу семейным отношениям".

– Она, конечно, знает, что вы от неё без без ума, сэр.

– Это верно, я её люблю, – сказал принц очень серьёзно.

– Из‑за этого обычно и женятся, сэр, – сказал Джек. – Даже и мы, простые люди.

– Вы поразительно непочтительны, Джек.

– Прошу прощения, – улыбнулся Райан. И принц улыбнулся тоже.

– Не стоит извиняться, – принц протянул Райану руку. – Спасибо вам, сэр Джек, за многое.

И он покинул палату, выпрямив спину и печатая шаг.

– Знаешь, Тони, разницу между им и мной? Я могу сказать, что был в морской пехоте, и этого достаточно. Но этот бедолага должен каждый Божий день доказывать это каждому встречному‑поперечному. Наверное, это участь всех, кто вечно на виду у публики. Да я бы, – помотал он головой, – ни за какие коврижки не поменялся с ним.

– Он родился для этого, – возразил Вильсон.

– В этом, – сказал Джек, обдумав его слова, – и разница между вашей страной и моей. Вы считаете, что человек рождён для чего‑то определённого. Мы же полагаем, что он должен сам дорасти до этого. Это совсем иное дело, Тони.

* * *

– Я думаю, мне надо пойти на это, – сказал Эшли, вновь пробегая глазами телекс. Вызывало тревогу то, что его называли по имени. Руководители Временной группировки ИРА знали не только то, кто он такой, но и то, что в службе безопасности именно он вёл это дело. – Как, черт побери, они это пронюхали?

– Согласен, – сказал Джеймс Оуинс. – Раз они так жаждут побеседовать с нами, они, вероятно, намерены сообщить что‑то важное. Конечно, тут есть элемент риска. Вам следует взять кого‑нибудь с собой.

Эшли уже думал об этом. Конечно, не исключено, что его могут оставить заложником… Но, странное дело, ВГИРА вела себя, соблюдая определённый кодекс.

В рамках этого кодекса всё было честно – в соответствии с их собственным представлением о честности, конечно.