|
– Я счастлив, сэр. Я польщен. – Моя жена присоединяется в выражении нашей благодарности. – Он улыбнулся ей. – Дорогая? Ее темные глаза выглядели все так же сонно. Видимо, чтобы зажечь их, требуется нечто большее, чем обыкновенное убийство. Она заговорила. – Я настояла на том, чтобы прийти сюда вместе с мужем и принести вам свою благодарность, мистер Вулф. Я тоже много слышала о вас, а ваша форель просто замечательна. Я никогда ничего подобного не пробовала. И еще одно. Я хотела у вас спросить – знаете, наше женское любопытство, – почему вы не приготовили ни одной из тех, которые поймал мой муж? – Да да, – согласился Келефи. – Я тоже хотел об этом спросить. – Каприз, – сказал Вулф. – Мистер Гудвин может вам подтвердить, что я законченный эксцентрик. – Так вы действительно не взяли у меня ни одной? – Теперь это, кажется, установленный факт. – Но это довольно таки странно. Вы ведь приехали сюда именно по моей просьбе. Даже каприз должен иметь под собой какие то основания. – Не обязательно, сэр, – терпеливо ответил Вулф. – Прихоть, блажь, – причудливый полет фантазии. Посол заупрямился. – Извините великодушно, что я так заостряю на этом внимание, но мне хотелось бы избежать возможных недоразумений. Мистер Колвин особо подчеркнул данное обстоятельство, наверное, просто из стремления обвинить вас, но для меня было бы крайне нежелательно, чтобы эта история просочилась в прессу. В cause celebre, а это наверняка будет именно такое дело, любой необъясненный факт даст повод для возникновения самых диких слухов, которые, в данном случае, будут касаться лично меня, и все только лишь от того, что вы не стали готовить именно мою форель! Конечно, здесь нет никакой связи с убийством секретаря Лисона, но сплетни наверняка постараются таковую изобрести, а положение посла всегда очень уязвимо и деликатно, особенно у меня в настоящий момент. Вам это, конечно, известно. Вулф кивнул: – Да. – Тогда вам понятна моя озабоченность. Если вы откажетесь представить какое либо объяснение, или если назовете это просто причудой эксцентричного человека, то что в таком случае подумают? Вернее, о чем только не подумают? – Да. – Вулф поджал губы. – Я понимаю, что вы хотите сказать. – Он тяжело вздохнул. – Хорошо. Это не бог весть какая задача. Я могу объявить, что у меня просто неортодоксальное чувство юмора, что, впрочем, соответствует действительности, и что мне доставляет удовольствие разыгрывать деятелей высокого ранга, и, так как вы изъявили желание порыбачить и попробовать форель, приготовленную мной, и я приехал сюда исключительно с этой целью, я решил, что получится весьма забавно, если именно вашу рыбу я готовить не стану. А я ничего в долгий ящик откладывать не привык. Ну, так сойдет? – Великолепно. Вы именно так и скажете? – В данный момент я не вижу против этого никаких возражений. Хотя и не исключаю, что в случае непредвиденных обстоятельств таковые могут появиться. Поэтому твердых гарантий я вам дать не могу. – Я не осмелился бы на них настаивать. – Безусловно, он был дипломат. – Позвольте еще раз выразить вам свою признательность. У меня еще одно небольшое дело, но, может быть, я вас отвлекаю? – Вовсе нет. Я просто жду, как и все в этом доме, когда приедет генеральный прокурор. – Тогда я в двух словах. Мистер Феррис сообщил мне о своем разговоре с мистером Брэгэном, который имел место в вашем присутствии. Он счел своим долгом сделать это, так как в разговоре упоминалось мое имя, и речь шла о моей миссии в вашей стране. |
