– Вы не очень то любезны, – пророкотал Бэньон и засунул руки в карманы. Пальто и пиджак были распахнуты, и торговец заметил рукоятку пистолета. Глаза его забегали. Смитти был начеку.

– Вот видите, теперь вы стали немного дружелюбнее, – ухмыльнулся Дэв.

– Да, конечно. Отчего не помочь человеку, если это в твоих силах?

– Правильно. Вы просто были расстроены своими подсчетами, когда я вошел.

– Да. Проклятое налоговое управление, – Смитти облизнул губы.

– Тоже правильно. Теперь у вас выпала свободная минутка! Мы как нибудь поймем друг друга. Когда Слим ушел от вас?

– Неделю назад.

– Что же он здесь делал?

– Все, что придется. Разбирал машины и все такое...

– И ничего больше?

– По крайней мере для меня. Но незадолго до своего ухода он занимался еще какой то побочной работой.

– Что за работа?

Торговец взглянул на лицо Бэньона, и у него сразу пересохло в горле.

– Это я не знаю, мистер, действительно не знаю. Он попросил у меня один внеочередной выходной день.

– И потом попросил расчет?

– Да, потом он ушел.

– Куда?

– Не имею представления. Правда, как то он говорил, будто сам он из Честера, но вернулся ли он туда, мне не известно.

«Ушел восемь дней назад», – пробормотал Дэв Бэньон. По времени все совпадало.

– Кто был тот человек, для которого работал Слим?

Торговец пожал плечами.

– Да, знаете ли, я его даже не видел. Он остановился на шоссе и дал несколько гудков; Слим подошел к нему, и они о чем то говорили. Видно, Слим знал его раньше.

– А что за машина?

– "Бьюик". Новый. Голубая спортивная модель.

– Большое спасибо, Смитти, – сказал Бэньон.

– Не за что. Мне было приятно помочь вам...

Когда Бэньон пошел к машине Бурке, Смитти сел к столу, и ему понадобилось истратить три спички, чтобы прикурить. Потом он встал и бросил лопату угля в пылающую печь: ему вдруг показалось, что в его времянке чертовски холодно.

– Сыро и холодно, как в могиле, – пробормотал он себе под нос.

* * *

Бэньон отправился в Честер.

Уже стемнело, когда он остановился перед зданием честерской полиции. Двухэтажное здание из красного кирпича было покрыто копотью, десятки лет подряд выбрасываемой в небо трубами близлежащих заводов. Бэньон был здесь не впервые. Он не раз появлялся в Честере по делам службы и знал многих чиновников из здешнего управления.

В непривычно высокой комнате – так строили в начале века – сидели три крепких, упитанных полисмена.

Один из них, детектив по фамилии Сулковский, знавший Дэва, направился к нему, чтобы поздороваться. Оставшиеся двое заинтересованно оглянулись, услышав слова Сулковского: «Дэв Бэньон! Мне жаль, я очень сожалею, эта история с твоей женой...». А то, что ты ушел, я очень понимаю, – я, наверное, и сам ушел бы. И нашел бы этого парня, можешь на меня положиться! Удовольствия разделаться с ним я бы никому не уступил.

– Поэтому то я и здесь, – сказал Дэв. – Знаешь ли ты в округе человека, которого звали бы Слим? Он как будто автослесарь или что то в этом роде.

– Слим Лоури, – сказал Сулковский, после чего наступило молчание.

Бэньон заметил, как два других полисмена обменялись многозначительными взглядами.

– Тут что то не так? – спросил он.

– Со Слимом мы очень хорошо знакомы! – ответил Сулковский, – Он больше сидел по тюрьмам, чем ходил на свободе. – Лицо его сделалось очень серьезным. – Только видишь ли, в чем дело: он болел туберкулезом и позавчера умер.