– Но ты не пришла за мной.

– Я не пришла за тобой. Малкольм сказал, что я не должна… что тебе нужен особый уход. А Рафаэлю была бы ненавистна мысль, что я стала вампиром. Малкольм твердил, что я и так причинила достаточно горя, если стану вмешиваться и дальше, то окончательно сломаю Рафаэля. Он убедил меня в своей правоте: в конечном итоге значение имели только Рафаэль и его исследования. Будь мы счастливее вместе, все могло бы сложиться иначе. Малкольм сказал, что, если ты выживешь, в чем он сомневался, он будет приглядывать за тобой, станет твоим невидимым стражем. Он хотел, чтобы твой отец сосредоточился на работе, и не доверял Деннису присматривать за тобой. Он полагал, что тот каким‑то образом все испортит.

И я согласилась. Но я никогда не забывала о тебе. Мои друзья время от времени забегали взглянуть на тебя и рассказывали мне, что с тобой все в порядке, что ты постепенно крепнешь.

– К нам крайне редко кто‑нибудь заходил.

Я смотрела на расхаживавшую по воде неподалеку птицу с невозможно плоской головой, янтарным клювом и длинными ногами, которые гнулись назад, а потом вперед. Вид у нее был совершенно мультяшный.

– Эти посетители были невидимы, – буднично пояснила она.

– Почему ты не пришла сама?

– Это было бы слишком больно. – Она протянула ко мне руки. Я не шелохнулась. – Я пыталась посылать тебе весточки. Посылала тебе сны.

Я вспомнила кроссворды и песню.

– «Синева».

– Значит, получилось! – Она просияла.

– Песня дошла, – сказала я. – А кроссворды были совсем перепутаны.

– Но они привели тебя ко мне.

Вообще‑то не они. Но для мамы они были невидимой ниточкой, что привела меня домой.

– На самом деле разыскать Хомосасса‑Спрингс мне помогла буква «С», – сказала я. – Отец и Софи говорили, что ты считала букву «С» счастливой.

– Так и есть. – Она сорвала с ближайшего куста листик и сунула в рот. – Форма латинского «С» символизирует прибывание и убывание луны. Но я полюбила ее задолго до того, как узнала об этом. С тех пор как я научилась писать буквы, форма и звук «С» казались мне особенными.

Мимо проплыла змея, и я застыла.

– Это птица, – сказала мае. – Смотри.

Под поверхностью воды виднелось тело птицы – это ее длинная шея создавала иллюзию змеи.

– Она называется змеешейка. Ты и про птиц не учила?

– Немножко. Мы больше занимались насекомыми. – Я напряженно обдумывала все рассказанное ею. – По‑моему, Малкольм – тайная пружина всей этой истории.

– В общем и целом, он обошелся со мной по‑доброму.

– Он похитил тебя. Он лгал тебе. – Я все больше и больше убеждалась в этом. – Отец не рассказывал тебе, как обошелся Малкольм с ним?

– Малкольм был его другом.

– Он не рассказывал тебе, кто сделал его вампиром?

Взгляд ее сделался настороженным.

– Никогда. Я полагала, что это был кто‑то из его преподавателей.

«Почему отец рассказал мне, но не рассказал ей?» – недоумевала я.

– Как это похоже на него, такая осмотрительность. – В голосе ее звучала горечь.

– Ты слышишь мои мысли?

Она кивнула.

– Я не все время слушаю, честно.

– Почему я не слышу твои?

– Я привыкла их блокировать.

Затем она убрала защиту, и я услышала, как она думает: «Я люблю тебя. Я всегда любила тебя».

Я подумала: «Он до сих пор любит тебя.