Знай он, о чем мы думаем – или что мы такое, – он бы поднос уронил. Я радовалась, что он не знает, что хоть кто‑то считает нас обычными людьми.

Папа дал нам понять, что не шокирован тем, что мысленно назвал «предательством лучших друзей», при этом в слове «друзья» чувствовалась мрачная ирония. (Когда я слышу мысли, сарказм и ирония ощущаются темно‑красными или багровыми, в зависимости от степени. А у вас не так?)

– Я мог бы догадаться по тому, как вел себя Деннис, Думаю, я предпочел не выяснять. Мне было удобнее не знать.

Мама вертела в руках салфетку. Она хотела, чтобы он простил ее за уход, за то, что она стала «иной». Даже не будь ее мысли такими громкими, все чувства ясно читались у нее на лице. Пара за соседним столиком, уходя, бросила на нее любопытный взгляд.

Но папа обратился ко мне. «Как насчет этих убийств?» – подумал он.

Без единого слова мы обсудили смерть Роберта Риди. «Я убила его, – подумала я. – Но не расчленяла. А прочие убийства… я не имею к ним отношения».

Официант поинтересовался, не нужно ли нам еще что‑нибудь. Отец посмотрел на нас с мае.

– Принесите еще устриц, – сказал он. – И бутылку минеральной воды.

К этому времени на веранде остались только мы.

– Теперь говорить безопасно, – сказала мае. – Мне нравится слышать ваши голоса.

– Никогда не видела, как ты ешь, – сказала я папе, испытывая некоторую неловкость. – Ты не вегетарианец.

– Нет.

– Тогда почему ты растил так меня?

– Я хотел дать тебе максимум возможностей вырасти нормальным человеком. – Последние слова он произнес так, словно часть его слушала и не одобряла построение фразы. – Я опасался, что мясо может излишне стимулировать твой аппетит.

Свечи мерцали от ветерка с залива. В небе низко висел полумесяц.

– Прекрасные декорации для разговора о крови и убийстве, – заметил отец.

– Откуда ты узнал об убийстве? – Я знала, что он вряд ли читал газеты.

– Мой «друг» Малкольм рассказал мне об этих смертях.

Папа с потрясающим изяществом съел устрицу. Мы с мае, по контрасту, с хлюпаньем высасывали наших.

– Откуда он узнал? – Малкольма я тоже не могла представить с газетой в руках.

– Он узнал, потому что присутствовал там. – Отец поднес очередную ракушку к губам и искусно проглотил ее содержимое, даже не поджав губы.

– Он много лет следил за тобой, Ари. Ты чувствовала его присутствие, помнишь?

– Погоди минутку, – сказала мае. – Ты знал, что он ее преследует, и позволил этому продолжаться?

– Едва ли. – Он снова разлил вино по бокалам. – Малкольм рассказал мне об этом, когда явился на той неделе обсудить дела.

– Ты ведешь дела с ним? – Мае покачала головой.

– Стоп, давайте вернемся к слежке, – сказала я.

– Спасибо, Ари. Да, давайте попытаемся разобраться в этой мерзости хотя бы с намеком на последовательность.

Мне не нравилось напряжение между ними.

– Когда я чувствовала присутствие «другого» дома в Саратоге, это был Малкольм?

– Скорее всего. Но не обязательно. Понимаешь, вампиры часто заглядывают друг к другу. Я не из таких, но…

Мама издала странный звук, как будто подавила смешок.

И тут папа сделал нечто настолько на него непохожее, настолько беспрецедентное, что я едва не свалилась со стула. Он подмигнул.

Так вот как они общались тогда, подумалось мне.