– Малкольм рассказал мне об убийствах. – Папин голос был глубок и спокоен. – Он сказал, что видел, как ты совершала их, будучи сам невидимкой. Она даже похвалил изящество, с каким ты нарезала тела, сказал, что это напомнило ему икезукури – виденную им в Японии технику, применяемую тамошними поварами при приготовлении суши. Целую рыбу нарезают живьем, потом собирают вновь на тарелке и поедают, пока у нее еще бьется сердце.

– Но я не…

– Она не могла…

– Думаете, я поверил ему? – Он отпил глоток вина. – Поверил, что моя дочь способна на такое варварство?

Мама снова покачала головой.

– Я в замешательстве.

– Обдумай это, Сара. – Их взгляды встретились и замерли. – Малкольм сочинил историю, в которой представал героем. Годами он, если угодно, добровольно служил ангелом‑хранителем Ари, озабоченный исключительно ее благополучием. Теперь он является ко мне с предложением: он хочет, чтобы мы сотрудничали в разработке новой системы доставки кислорода на клеточном уровне. И попутно упоминает, что дочь моя сделалась серийным убийцей, но он, конечно, никому об этом не расскажет. Это шантаж, а в этом он непревзойденный специалист.

– Так ты ему подыгрываешь?

– Я бы сформулировал это иначе. Да, пока я включаюсь в его интригу. Мне нужно знать, куда она ведет.

Я отодвинула стул.

– Папа, кто убил этих людей? Ты думаешь, это Малкольм?

– Я думаю, это вполне мог быть Малкольм. – Он взглянул на белую скатерть и разгладил морщинку возле своей тарелки. – Он способен убить без зазрения совести. К людям он не питает ничего, кроме презрения.

– Значит, это он убил Кэтлин. – Я произнесла это тихо, но внутри у меня все разрывалось.

Мае обняла меня, и я прижалась к ней. Папа откинулся на спинку стула и смотрел на нас. Дальнейших разговоров не требовалось.

Вернувшись в «Ксанаду» (мне нравится вставлять это название, где только можно), отец показал мне комнату, где предстояло провести ночь. Он сказал, что мама будет спать по ту сторону прихожей.

– Мы собираемся еще немного побеседовать, – пояснил он.

Родители удалились в комнату, служившую папе кабинетом, а я вышла на балкон. В ночном небе сверкали звезды, я отыскала Малую Медведицу и Полярную звезду. Где‑то там, я знала, есть темные облака, пылевые тучи, что поглощают свет и не дают нам видеть предметы, расположенные за ними. Я подумала, не попросить ли на день рождения телескоп.

Звук за спиной заставил меня резко обернуться. Против ожиданий это оказался не Малкольм. Передо мной, близоруко щурясь, стоял Деннис с бутылкой пива в руке. Рубашка у него была заправлена в джинсы только наполовину, лицо небрито, да и подстричься ему не мешало.

– Итак, ты ее нашла, – сказал он.

Я поняла его почти сразу.

– Да, нашла. Это оказалось нетрудно.

– Да ну?

– Одно за другое, – сказала я, – и вот результат. Это правда было нетрудно. Вы с папой могли разыскать ее в любой момент.

Он подошел и встал рядом. Мы уставились на темную воду внизу и огни зданий на дальнем берегу залива.

– Ари, я хочу кое о чем тебя попросить, – сказал он. – Мне нужна твоя помощь.

Я ждала. Трудно было припомнить, как я его любила еще совсем недавно.

– Я хочу, чтобы ты сделала меня… – Он заколебался. – Таким, как ты.