|
- Хорошо. Прав ли я, предполагая, что, познакомившись с такого рода доказательствами, и конгресс, и страна будут решительно настроены против президента? - Если доказательства будут убедительными, у него не останется ни избирателей, ни сторонников. Но... тут все дело в доказательствах. Джордж Милтон кивнул и повернулся к лакею: - Идите медленно. Я вам не скаковая лошадь. В холле слуга повернул налево, Джордж Милтон последовал за ним. Они обошли лестничную площадку и оказались в противоположном крыле дома. Лакей открыл дверь, Джордж Милтон вошел, и она бесшумно закрылась. Он оказался в комнате гораздо меньшей, чем библиотека. Здесь были письменный стол, несколько кресел, книги и газеты. Возле письменного стола стоял крупный мускулистый мужчина, одетый в зеленовато-серый костюм с коричневым галстуком. - Вы опаздываете, - упомянул Джордж Милтон. - Да, сэр. На улицах много солдат, и они останавливают... - Это не имеет значения. С чем вы пришли? - Ну... в общем, я пришел за деньгами. - Вы за них хоть что-нибудь получите? - Не знаю. Когда незадолго до середины дня она вышла из Белого дома, при ней не было никаких пакетов. У входа в министерство юстиции она встретила агента секретной службы, и они вместе пообедали. С Уорделлом у нее встречи не было, хотя, конечно, она могла поговорить с ним по телефону. Браунелл заключен под стражу. Я поставил одного из моих людей наблюдать за ней. Но она могла спрятать товар под одеждой... - Вы встретитесь с ней в восемь часов? - Да, сэр. Джордж Милтон подошел к письменному столу, отпер его и выдвинул ящик. Оттуда он достал небольшой сверток в коричневой бумаге, перетянутый резинками. - Здесь десять тысяч долларов, - сказал он. - Если она принесет товар, посмотрите, что там, прежде чем платить ей. Затем немедленно несите его сюда. Если вы от нее ничего не получите, все равно возвращайтесь. Я не люблю, когда мои деньги в течение целой ночи плавают неизвестно где. - Да, сэр, - ответил на это мужчина, положил сверток во внутренний карман и застегнул пиджак на все пуговицы. - И вот еще что, Крамер... - Нижняя челюсть Милтона начала дрожать. Он ненавидел это непроизвольное сокращение мускулов, но было слишком поздно предпринимать какие-либо попытки подавить пароксизмы возбуждения, которые в течение половины столетия отмечали пунктиром дни переживаний, которые привели его к власти и богатству. С течением времени оказалось невозможно полностью контролировать эти пароксизмы. Нервный тик безжалостно разрушал ослабленные возрастом линии обороны, и Милтон больше не мог сдерживать непроизвольные движения челюсти. Но его голос говорил ему самому и окружающим, что он по-прежнему оставался тем же самым Джорджем Милтоном. - Так вот что, Крамер. Я знаю вас как человека энергичного и инициативного. Что, если девушка не сможет взять дневник? Если вы сами добудете его сегодня вечером, я заплачу вам двадцать тысяч долларов. А если в нем будет то, на что я надеюсь, вы получите пятьдесят тысяч. Мужчина покачал головой: - Нет, сэр. Возможностей сделать это мне не представится. - Я заплачу вам сто тысяч долларов, если в дневнике будет то, что мне нужно. |
