– И вот Глейпнир – крепчайшая цепь – была готова, – вновь заговорил Фандрал. – Столь тонкая, что ее и не увидишь, столь острая, что легко разрежет что угодно, она по сию пору обнимает шею Фенрира. Только волк решит потянуть больше, чем можно, как голова его падет с плеч.

Огун нахмурился:

– Чем же он тогда опасен?

– Если приблизиться к нему настолько, чтобы дотянуться до головы, он вполне сможет разорвать тебя на куски, – объяснил Фандрал.

– К тому же, как я и говорил, он хитер, – добавил Вольштагг.

– Это я говорил, – возразил Фандрал.

Не обратив внимания на замечание соперника, Вольштагг сказал:

– Фенрир постарается заставить нас снять цепь.

Едва путешественники добрались до туманных равнин Ниффльхейма, как их обступили великаны, подданные Имира.

Фандрал не успел и глазом моргнуть, как Вольштагг двинулся на них, взметнув в воздух могучий меч. Пусть он постарел, а крепкие мышцы обросли жирком, воин все же оставался Асгардским львом.

Разрубив трех великанов пополам, он снес остальным троим головы. Враги оказались повержены.

– Должен признаться, Вольштагг, – медленно проговорил Фандрал, – не ожидал, что в тебе столько азарта, когда дело не касается еды.

От внезапной схватки, которая потребовала немало сил, у Вольштагга закружилась голова и перехватило дыхание. Судорожно набирая воздух в легкие, он ответил:

– Лев Асгарда – прежде всего воин, мальчишка. Двинемся же, нас ждет Фенрир!

Они пошли дальше, но путь им снова преградили. На сей раз – каменный тролль.

– Чуял асов, как знал! – пророкотал он. – Сложите же головы от рук Гларина меченосца!

Огун уставился на тролля во все глаза.

– Я слышал сказания о Гларине меченосце. Его не победить, пока он не выпустит клинок из рук.

Фандрал усмехнулся, уже подняв свой меч:

– Ты наверняка ослышался, добрый Огун, ведь так сказать могли только обо мне!

– С тебя начну, бледноволосый, – сказал тролль. – Потом – другие.

– Это вряд ли, – бросил на бегу Фандрал и налетел на Гларина. – Получай!

В таких схватках на мечах Асгардцу бывать еще не доводилось. Даже на первых уроках, которые давал ему Тир, сражение давалось проще. Гларин отбивал каждый удар Фандрала. А Асгардец рисковал пропустить всякий замах тролля. Казалось, миновала целая вечность, пока Асгардец наконец заметил: иногда Гларин оставляет незащищенным правый бок, замахиваясь для очередного удара. Лишь после немалого числа попыток сумел Фандрал воспользоваться моментом.

И вот он вонзил клинок в ногу каменного тролля.

Гларин меченосец взвыл, и полилась из раны по глинистой коже ихор.

– Ранил ты меня! Не бывало такого еще!

– И больше не будет, – заключил Фандрал, снося троллю голову.

– Ты впечатлил меня, юный Фандрал, – сказал Вольштагг. – Я еще не видел, чтобы некто владел мечом столь же искусно, даже я сам.

Фандрал склонил голову перед тем, как вытереть клинок:

– Я польщен похвалой Асгардского льва.

– Вы оба – блестящие воины, – проговорил Огун. – Для меня честь быть вашим судьей.

– Именно, – тихо проговорил Вольштагг и о чем то задумался. Затем взгляд его вновь прояснился: – Идем! Нас ждет Фенрир!

Путешественники двинулись дальше и вскоре подошли к третьему корню Иггдрасиля, который соединял Ниффльхейм с остальными мирами. Древо грыз огромный зеленый дракон.

– Это Нидхёгг, – почти благоговейно прошептал Фандрал.

– Я слышал о нем, – тихо отозвался Огун.