– Вы ведь сказали ему приходить на рассвете. Минут пятнадцать, и он появится. Хотя, скорее всего, позже.

– Наверняка пробует на зуб пищу, которую собрал в дорогу, – сухо проговорил Огун.

Обернувшись к Одину, Фандрал спросил:

– Властитель, Локи еще в вашем дворце или вернулся в башню?

– Хм? – Один отсутствующим взглядом посмотрел на светловолосого воина. – Ах да, Локи. Да, ночью он вернулся в место заточения. Я поставил на стражу Хугина и Мунина. Они проследят, чтобы он больше не сбежал. Хеймдалл пока слишком слаб, чтобы присматривать за ним.

Фандрал одобрительно кивнул и обменялся с Огуном обеспокоенным взглядом. Один смотрел на них пустыми глазами – глазами Асгардца, явно не способного править как следует.

– Нам пора отправляться, властитель, – сказал Фандрал. – Мы отомстим за то, что ледяные великаны снова пошли войной на Асгард.

– Не сомневаюсь, Огун, в смысле Фандрал. – Один быстро исправил оговорку, но это нисколько не успокоило воинов.

– Приветствую вас, друзья! – послышался бодрый голос.

Огун и Фандрал повернулись и увидели, как к ним приближается Вольштагг в сопровождении своей дочери Хильде. Она тащила в руках увесистый мешок снеди.

– Я замечательно провел вечер с семьей, а Хильде любезно согласилась проводить нас в дорогу.

– И помочь дотащить провизию, – добавил Огун.

– Само собой. Зачем же еще нужны дети?

Фандрал пожал плечами.

– Не могу придумать иной причины.

Отметив про себя, с какой легкостью Хильде несет мешок, Огун задумчиво погладил усы.

– Похоже, на твоей дочери нисколько не сказалось заклятье, Вольштагг.

– Да, дети в полном порядке, – ответил пожилой воин. – Это все молодость. Да и сила золотых яблок им мало что дает.

– Ваши скакуны накормлены, почищены и напоены как должно, господа, – объявил конюх.

– Отлично! – отозвался Вольштагг. – Тяжеловоз готов к забегу до Йотунхейма. А значит, мы прищучим Тьяцци в его логове.

– Если только твой конь не упадет под тобой замертво, – прошептал Фандрал так, чтобы увесистый воин его услышал.

– Тяжеловоз служил мне верой и правдой долгие годы, – сказал Вольштагг, выпрямившись во всю стать.

– Удивительно, что он до сих пор держится на ногах, – бросил ему Фандрал, запрыгивая на Гулльтопра.

Прежде чем сесть на своего скакуна, Огун подошел к Хильде, которая крепила к седлу Тяжеловоза мешок с едой.

Заметив, что Огун идет к ней, девушка уронила мешок, дернулась и от неожиданности пискнула. Неловко подняв провизию с земли, Хильде попыталась ровным голосом проговорить:

– Да, Огун?

– Я хотел спросить, не окажешь ли ты нам услугу, Хильде.

– Еще как! Только попроси! – выпалила Хильде и тут же нахмурилась, поняв, что ее готовность помочь кажется слишком уж чрезмерной.

Огун бросил взгляд на Одина.

– На Всеотце явно сказалась наша общая беда.

– Кража яблок. По дороге сюда отец мне все объяснил.

– А остальной семье ничего не говорил? – с сомнением в голосе спросил Огун.

Хильде покачала головой.

– Только мне. Он сказал, что я показала себя достойной доверия, когда помогала Сиф в битве с драконами.

На лице Огуна проступила едва заметная улыбка.

– Да... О твоей храбрости все время говорят во Флудбьёрги, где мы как раз помогали восстанавливать дома.

– Правда? – глаза Хильде округлились. – О моей храбрости еще никто нигде не рассказывал!

Улыбка на губах мрачного воина потухла.

– Не очень то поощряй людскую молву, Хильде.