Зачем казнить ее рукой?..»

         Так речь его оторвалася

         От бледных уст и пронеслася

         Невнятно, как далекий гром.

         Неровным, трепетным огнем

         До половины освещенный,

         Ужасен, с шашкой обнаженной

         Стоял недвижим Измаил,

         Как призрак злой, от сна могил

         Волшебным словом пробужденный;

         Он взор всей силой устремил

         В пустую степь, грозил рукою,

         Чему-то страшному грозил:

         Иначе, как бы Измаил

         Смутиться твердой мог душою?

         И понял наконец Селим,

         Что витязь говорил не с ним!

          Неосторожный! он коснулся

         Душевных струн, – и звук проснулся,

         Расторгнув хладную тюрьму…

         И сам искусству своему

         Селим невольно ужаснулся!

16

         Толпа садится на коней;

         При свете гаснущих огней

         Мелькают сумрачные лица.

         Так опоздавшая станица

         Пустынных белых журавлей

         Вдруг поднимается с полей…

         Смех, клики, ропот, стук и ржанье!

         Всё дышит буйством и войной!

         Во всем приличия незнанье,

         Отвага дерзости слепой.

17

         Светлеет небо полосами;

         Заря меж синими рядами

         Ревнивых туч уж занялась.

         Вдоль по лощине едет князь,

         За ним черкесы цепью длинной.

         Признаться: конь по седоку!

         Бежит, и будто ветр пустынный,

         Скользящий шумно по песку,

         Крутится, вьется на скаку;

         Он бел, как снег: во мраке ночи

         Его заметить могут очи.

         С колчаном звонким за спиной,

         Отягощен своим нарядом,

         Селим проворный едет рядом

         На кобылице вороной.