|
Все повернулись лицом к молодому воину. - Слушайте мой приказ, соколы храбрые и непобедимые! Подождите! - Молодой воин обратился к корабельщику, который, опустив голову и подняв плечи, подтягивал сползавшие шаровары и поводил злыми глазами. - Кто этот безрассудный человек, осмелившийся драться с воинами великого хана? У корабельщика раскрылся рот, и он, заикаясь, отвечал: - Это посол багдадского халифа. Молодой араб, ругаясь, оправлял разодранный кафтан, свирепо косился на стоявших близ него монголов. Их начальник продолжал: - Вы знаете, багатуры, что послы правителей других стран святы и неприкосновенны. Их нельзя трогать и сдирать с них одежду. Поблагодарите чрезвычайного посла халифа багдадского и хозяина этого корабля за полученные вами от них подарки. - Благодарим за подарки! - воскликнули монголы. - Первый десяток останется здесь, на корабле. Остальные перевезут на берег все подарки и доставят в лагерь Бату-хана. В это мгновение из каюты корабельщика вывалился старый косоглазый монгол, держа в руке ковровый узорчатый мешок, вырывая его из рук маленькой бледной женщины. На ее ногах звенела серебряная цепочка. Уведя, что все другие воины стоят вытянувшись, монгол выпустил мешок и тоже выпрямился. - Арабский посол, корабельщик и все едущие на этом корабле путники! - продолжал воин в кольчуге. - Вы, конечно, нисколько не жалуетесь на моих воинов? Они вас ничем не обидели? - Как не жаловаться! - воскликнул корабельщик. - Ведь они ограбили все, что увидели на палубе... - Постой! - прервал его монгол. - Помни, что храбрые непобедимые воины великого татарского владыки никогда никого не грабят, а только как завоеватели вселенной берут свою законную добычу. Но так как ты оскорбил моих воинов, назвав их грабителями, то сейчас же будет суд. Здесь, на этом месте, судить буду я... А за ложное обвинение ты будешь наказан по великому закону Ясы... Наказание одно и немедленное: удар палицей по темени. Может быть заменено только повешением на мачте. - Никто не обвиняет! Аллах свидетель, - да будет его имя прославлено! - дрожащим голосом оправдывался корабельщик, облизывая пересохшие губы. - Мы все рады, если наши скромные подарки нравятся славным воинам величайшего и справедливейшего татарского владыки. Молодой начальник спокойно смотрел на корабельщика, подождал немного и сказал: - Я суд отменяю. Всему, что я скажу, без возражений подчиняйтесь! Вое путники корабля, и корабельщик, и матросы станьте в ряд... Кроме посла. Ты встанешь с другой стороны. Хони и Мункэ, тщательно осмотрите путников. Старый монгол с морщинистым зверским лицом и узкими, как щелки, глазами подошел к крайнему из выстроившихся в ряд путников. Он спокойно стал отбирать полосатый матерчатый пояс, кошелек, запрятанный в поясе, с указательного пальца стащил золотое кольцо с бирюзой, кожаные ярко-желтые туфли... Все с опаской глядели на палицу с железными шипами, висевшую на ремне, перекинутом через плечо монгола. Второй монгол, разостлав на полу длинную овчинную шубу, складывал на нее отобранные вещи. Старый терджуман спрашивал у каждого одно и то же: - Кто ты? Откуда едешь? Куда? Зачем? И надолго ли? - Я купец. |
