Выехав из Хельсинки ранним утром, они устремились на север – прочь от густонаселенных прибрежных районов. Они оставили за собой земли богатых фермерских хозяйств и вступили в край озер и лесов, величественных сосен и канадских елей, белоствольных берез, одетых молодой листвой, и бесчисленных озер, то и дело мелькавших по обе стороны дороги.

Каждые два часа они сменяли друг друга за рулем и двигались с заметным опережением графика, переночевав в Оулу. После Оулу ландшафт изменился: озер стало меньше, леса измельчали и поредели. Березе, вымахивавшей на юге до сотни футов в высоту, теперь едва хватало сил дотянуть до двадцати. Озера постепенно уступали место болотам. Миновав Ивало, где располагался самый северный аэропорт в Финляндии, они увидели первых лапландцев в ярких красно‑синих нарядах. Однако прохожие встречались очень редко. Денисон, по настоянию Кэри изучивший географию Финляндии, знал, что население этого одного из наиболее отдаленных районов страны, по площади не уступавшего Йоркширу, составляет менее восьми тысяч человек.

– Остановитесь на вершине следующего подъема, доктор, – сказала Диана. – Я сменю вас.

– Я не устал, – сказал Хардинг.

– Все равно остановитесь.

Машина выехала на вершину холма и замедлила ход.

– Еще десяток ярдов, – попросила Диана. – Вниз, под гребень холма.

Хардинг послушно снял ногу с тормоза. Автомобиль остановился в ложбине между двумя пологими холмами.

– Замечательно, – Диана вытащила из сумочки бинокль. – Я вернусь через минуту.

Проводив ее взглядом, Денисон открыл дверцу. Он пошел за ней по дороге, а затем в сторону, к небольшой рощице карликовых берез у обочины. Диана внимательно рассматривала в бинокль дорогу, по которой они только что проехали.

– Что‑нибудь не так? – спросил Денисон.

– Все в порядке, – коротко ответила она.

– Вы повторяете эту процедуру ежечасно и все впустую, – сказал Денисон. – За нами никто не едет.

– Они могут быть и впереди, – заметила Диана, не отрывая бинокля от глаз.

– Как они могли узнать, куда мы едем?

– Для этого есть средства и способы, – она опустила бинокль и взглянула на Денисона. – Вы почти ничего об этом не знаете.

– Верно, – признался Денисон. – Например, я не понимаю, зачем такая очаровательная женщина, как вы, занимается такой работой. Вы американка, не так ли?

Диана перекинула ремешок бинокля через плечо.

– Канадка. Это моя работа, не более того.

– Государственная служащая, – пробормотал Денисон. – Вроде машинистки в Уайт‑холле.

Он вспомнил запись в паспорте Мейрика.

– Или вроде Мейрика.

Диана подошла к нему вплотную.

– Вам пора уяснить одну вещь, – сказала она. – С этого момента вам не следует говорить о Мейрике в третьем лице, даже в частной беседе, – она постучала по его груди указательным пальцем. – Гарри Мейрик – это вы.

– Урок усвоен, учитель.

– Надеюсь, – сказала она и огляделась по сторонам. – Место здесь вроде бы спокойное. Сколько времени прошло с тех пор, когда мы видели последнего прохожего?

Денисон нахмурился.

– Около часа. А в чем дело?

– Я хочу выяснить, что вы знаете об огнестрельном оружии. Пора попрактиковаться в стрельбе по мишеням.

Они медленно пошли к автомобилю.

– Будьте повнимательнее к Лин Мейрик, – внезапно сказала Диана. – Девушка совсем запуталась.

– Знаю, – отозвался Денисон. – На то есть причины.

– Да, – Диана искоса взглянула на него.