– Я бы не стал спешить, – сказал Кзерда сухо. – Ты его вообще не видел, Серл?

– Я ничего не видел. Я только почувствовал два удара сзади; нет, второго удара я уже не чувствовал.

– Господи, зачем тебя понесло в патио?

– Я хотел получше рассмотреть этого Дюка де Кройтора. Это ты, Кзерда, разбудил у меня интерес к нему. Мне захотелось услышать его голос. Узнать, с кем он говорит, встречается ли с кем‑нибудь, кто...

– Он все время с этой английской девчонкой. Она безвредна.

– Умные люди обычно ведут себя именно так, – сказал Серл.

– Умные люди не действуют так, как ты, – ответил Кзерда мрачно. – Теперь Боуман знает, кто ты такой. Он теперь наверняка знает, что кто‑то в кибитке мадам Зигэр очень сильно болен. И – если Дюк де Кройтор действительно является тем человеком, о котором ты думаешь, – он теперь понимает, что ты считаешь его Гэю‑зом Стромом, а если это так, ему все это не понравится.

Выражение лица Серла говорило о том, что он придерживается того же мнения.

Кзерда продолжал:

– Боуман – наш единственный шанс. Он должен замолкнуть навеки. Сегодня. Но очень осторожно. Без шума. В результате несчастного случая. Кто знает, какие у него друзья.

– Я сказал тебе, как это можно сделать, – вмешался Эль Брокадор.

– И сегодня удобное время для того. В полдень мы двинемся отсюда. Лакабро, ты единственный из нас, кого Боуман не знает. Пойдешь в отель, где он остановился. Следи за ним. Следуй за ним по пятам. Мы больше не имеем права упустить его.

– С большим удовольствием.

– Никакого насилия, – предупредил Кзерда.

– Конечно нет! – Внезапно Лакабро помрачнел. – Но я не знаю, как он выглядит. Смуглый и крепкого телосложения – таких сотни.

– Если он тот же самый человек, которого описал Эль Брокадор и которого я видел в патио отеля, – сказал Серл, – он будет с девушкой, одетой как цыганка. Молодая, смуглая, хорошенькая, одета в основном в зеленое и золотое, с четырьмя золотыми браслетами на левом запястье.

Когда Боуман вернулся, Сессиль оторвала взгляд от остатков завтрака.

– Ты не торопился, – сказала она.

– Я не шатался без дела. Я делал покупки.

– Что‑то я не видела, чтобы ты выходил из отеля.

– Здесь есть боковой выход.

– А сейчас?

– Сейчас у меня есть очень срочное дело.

– Вроде этого – просто сидеть здесь?

– Перед тем как заняться очень срочным делом, я должен в первую очередь заняться еще более срочным, которое как раз и предусматривает то, что я сейчас делаю. Тебе известно, что в городе Арле есть несколько весьма пронырливых китайцев?

– В чем же все‑таки дело?

– Пара, сидящая вон там как Ромео и Джульетта. Не смотри туда. Мужчина слишком большой для китайца, лет сорока, хотя всегда очень трудно определить их возраст. Женщина, сидящая рядом с ним, моложе, красивая, евразийка. Оба в темных очках с зеркальными стеклами, чтобы скрыть глаза.

Сессиль подняла чашечку с кофе и безразлично оглядела патио.

– Я их вижу.

– Никогда не верь людям, которые носят такие очки. Кажется, его очень заинтересовал ле Гран Дюк.

– Он такой же большой.

– Вполне возможно. – Боуман задумчиво посмотрел на китайскую пару, затем на ле Гран Дюка и Лилу, и снова на китайцев. А потом сказал: – Теперь можно идти.

– А срочное дело, самое срочное дело, которому ты должен был уделить внимание? – заметила Сессиль.