|
- Ваш платок тоже почему-то загорел, но только местами. Я мог бы порекомендовать вам средство получше, чем ореховый сок, - и он заглянул ему прямо в глаза. - Ну, мистер шпион, может, хватит запираться? Вы назовете мне ваше настоящее имя? В этот миг его вдруг озарило. - Вот черт! - воскликнул он. - Можете не трудиться. Я узнал вас, капитан Мендвилл. Человек, стоящий перед ним, вздрогнул, по его лицу, словно рябь по воде, пробежала судорога. Но тут же он снова стал спокоен, как прежде, едва заметно улыбнулся и слегка наклонил голову. - Майор Мендвилл, с вашего позволения, - уточнил он. - К вашим услугам. После этого они долго стояли, пронизывая друг друга взглядом. Оба хранили мрачное молчание, и каждый пытался угадать, какие чувства владеют другим. Когда Лэтимер наконец заговорил, то речь его могла показаться странной: - Я всегда думал, что глаза у вас голубые. Вот что с самого начала ввело меня в заблуждение... - Одна из тех деталей, на которые я рассчитывал, - с легкостью подтвердил Мендвилл, будто они обсуждали какой-нибудь посторонний предмет, не имеющий к нему отношения. Он просто констатировал факт: со светлыми кожей и волосами обычно ассоциируются голубые глаза, и темные глаза Мендвилла придавали его маскировке дополнительное правдоподобие. Лэтимер прошел мимо него к письменному столу. Мендвилл, полуобернувшись, провожал его взглядом. - Наверное, нет смысла продолжать нашу беседу, - сказал американец. - Это означает расстрел, - отрешенно пробормотал Мендвилл. - Вы ждали чего-то иного? Ставка в игре была вам известна. - С этими словами Лэтимер потянулся к звонку. - Стойте! На вашем месте я не стал бы звонить в этот колокольчик. Лэтимер чуть задержался, но, тем не менее, позвонил. Мендвилл скрестил руки на груди. - Вы, конечно, понимаете, что мой арест повлечет за собой арест вашего тестя? - И что с того? - Пораскиньте мозгами, что за этим последует. Дверь открылась и показался Миддлтон. - Вызовите охрану, - коротко приказал майор. - Вы - болван! - Мендвилл процедил это слово со максимальным презрением, на которое только был способен. - Вас не волнует судьба вашей жены? - Моей же... - не договорил Лэтимер и на секунду остался стоять с приоткрытым ртом; глаза его расширились. - Моя жена что-то знает? Знает, что вы не квакер? Но это был уже не столько вопрос, сколько горькое восклицание. Стоило Мендвиллу упомянуть Миртль, как перед ним, будто при вспышке молнии, предстала жуткая правда и лавиной обрушились воспоминания, наполняя сердце ужасом и свинцовой тяжестью. |
