– Ну, а… – не выдержала Варвара.

– Под микроскопом? – отозвался Гюрг. – Ах да, под микроскопом… Дело в том, что на предметном стеклышке сидела прелестная светло‑зеленая сирена ростом много меньше Дюймовочки. Уклеечный хвостик под себя подвернула и, как положено микро‑Лорелее, занимается своей прической.

– Знаешь, – перебил его Ага, – все‑таки справедливее было бы назвать ее моим именем – «сирена Новикова…».

– Яша, не гонись за славой, в моем отряде она тебя сама найдет. Тогда, если ты помнишь, нас больше занимало, как бы это диво не отдало концы у нас на суше.

– Неужели на камбузе не нашлось ничего похожего на аквариум? – Варвара даже ладошками всплеснула от негодования.

– До камбуза надо было еще добраться, мы для скорости опять ввинтились в аварийный люк, и туда это сошло гладко, а вот когда обратно лезли с какой‑то пластмассовой супницей – вы понимаете, Барб, что на корабле стеклянная посуда не приживается, она вообще противопоказана космическим маневрам, – то Яшка, естественно, застрял, половину воды пролил, и пока я его пропихивал – прошло не меньше четверти часа.

– Удрала? – с неожиданной надеждой спросила девушка.

– Ну, куда же ей деться, когда мы своими бренными телами люк перекрывали… Все было хуже. Потому что на краю стола лежала вторая сирена, гораздо крупнее – от изумрудных ресниц до кончика хвоста было чуть меньше метра. Тут Яша как заверещит восторженно: «Ах, молодчина, вот это мамаша – к нам на корабль приползла за своим маленьким!»

– Чтобы быть точным, – отпарировал Ага, – то ты сам первый крикнул: «Не раздави маленького!» Да и как не напугаться: сидит наша русалочка на столе, кудри свесила, микроскоп валяется на полу, а она так скорбно рассматривает лужицу на столе, словно ищет кого‑то.

– Тут и мы – на четвереньки, лбами сшибаемся, по лужам шлепаем, а у самих – ледяные мурашки по всей спине, потому как маленького нет нигде… Все обыскали!

– И тогда у будущего командора, ‑подхватил Ага, ‑зародилось страшное подозрение…

– А ваш‑то командор где был? Реджинальд Вурст?

– Бруст. В машинном отсеке. Мы его кликнули сразу же, но пока активную робу снимешь, пока отмоешься… Надо было справляться своими силами. А тут еще Гюрг аж побелел – не иначе, говорит, как эта зеленая дура свою малышку жабьим пузом придавила. Давай, говорит, ее в койку…

– Точно, а ты стоишь и трясешься – укусит.

– Что, такой хищный вид был?

– Какое там! Валялась, как сфинкс, в иллюминатор глазела. Я, естественно, говорю – пардон, мадам, вынужден переместить вас в связи с необходимостью осмотра занимаемой вами площади… А мадам и не поднять. Под сотню килограммов, да и в размерах мы, как я вижу, ошиблись – добрый человеческий рост.

– Не преувеличивай, – сказал Гюрг. – Когда ты ее на койку свалил, в ней метра полтора было, не больше. А потом мы стояли и смотрели на нее, как ошалелые, уже оба догадались, а вслух сказать боимся…

– А потом хвост у нее так покачался, покачался – и шлеп об пол! Я как проснулся: можешь не верить, говорю, но это – одна и та же особь, и она растет! – Ага явно тяготел к монологу.

– Это я тебе сказал, а ты отвечаешь – быть того не может, это ж сапиенс, а не поганка! – командор предпочитал дуэт.

– Ну, кто там насчет сапиенса, а кто насчет поганки – это не важно, а главное то, что ты вдруг как заорешь: «Яшка, она ж теперь обратно в люк не пролезет!!!»

– И ты бы заорал, если бы первый до этого додумался.