Наконец кто-то с наружной стороны взялся за дверную ручку, и
послышалось щелканье затвора. Еще одна пауза, во время которой Брекенбери
заметил, что принц весь бесшумно подобрался, как бы собираясь с силами для
решающей схватки. Дверь приоткрылась, и в комнате стало немного светлее. На
пороге неподвижно стоял человек высокого роста. В руке у него сверкал нож.
Рот его был раскрыт, как пасть у гончей, готовящейся прыгнуть на
затравленного зверя, и даже в предрассветном полумраке можно было различить
блеск его зубов. Капли со стуком скатывались на пол с его насквозь промокшей
одежды -- очевидно, он только что вышел из воды.
В следующую минуту он переступил порог. Прыжок, вскрик, короткая
борьба, и, прежде чем полковник Джеральдин успел подскочить на помощь, принц
уже держал своего противника за плечи. Враг был обезоружен и не в состоянии
пошевелиться.
-- Доктор Ноэль, -- сказал принц. -- Будьте добры, зажгите лампу.
Поручив пленника Джеральдину и Брекенбери, принц отошел и прислонился к
камину. Когда лампа разгорелась, все увидели на лице принца выражение
необычайной суровости. Перед ними стоял не Флоризель, беспечный и светский
молодой человек, а разгневанный, полный непоколебимой решимости принц
Богемский. Закинув назад голову, он обратился к пленному председателю Клуба
самоубийц со следующей речью.
-- Господин председатель, -- сказал он. -- Вы сами попались в ловушку,
которую поставили мне. Скоро наступит утро -- последнее утро вашей жизни. Вы
только что переплыли Риджентс-канал; это ваше последнее плавание. Ваш старый
соучастник, доктор Ноэль, вместо того чтобы предать меня вам, доставил вас в
мои руки, чтобы я сотворил над вами суд. Могила, которую вы вчера выкопали
для меня, волею божьего промысла поможет скрыть от любопытного человечества
заслуженную вами кару. Итак, сударь, на колени, и молитесь, если у вас есть
склонность к молитве! Время не ждет, и верховный судья наскучил вашими
прегрешениями.
Председатель стоял, опустив голову и угрюмо глядя в пол, словно
чувствуя на себе долгий и беспощадный взгляд принца, и не отвечал на его
речь ни словом, ни жестом.
-- Джентльмены, -- продолжал Флоризель, перейдя на свой обычный
разговорный тон. -- Перед вами человек, который долгое время от меня
ускользал. И вот, наконец, спасибо доктору Ноэлю, он у меня в руках. Повесть
о всех бесчинствах, которые он творил, заняла бы слишком много времени, а
нам сейчас недосуг. Достаточно сказать, что канал, который этот негодяй
только что переплыл, обмелел бы ненамного, если бы вместо воды был наполнен
кровью его несчастных жертв. Однако даже и в подобных обстоятельствах мне
хотелось бы соблюсти все законы, предписываемые честью. Но судите сами,
джентльмены, речь идет, собственно, не о дуэли, а о казни, и предоставить
этому преступнику выбор оружия было бы неуместной церемонией. |