|
Вам надлежит быть в воскресенье, пятнадцатого, к вечеру, в Париже. Там, в кассе Французской комедии, вы получите билет, взятый на ваше имя и отложенный для вас. От вас требуется просидеть весь спектакль на месте, обозначенном в билете, вот и все. -- По правде сказать, я предпочел бы будний день, -- ответил Фрэнсис. -- Но в конце концов один-то раз... -- И притом в Париже, дорогой сэр, -- подхватил адвокат успокоительно. -- Я, признаться, и сам человек строгих правил, но при таких обстоятельствах, да еще зная, что это будет в Париже, я не колебался бы ни минуты. И оба весело рассмеялись. -- Другое условие -- более серьезное, -- продолжал стряпчий. -- Оно касается вашей женитьбы. Мой клиент, сердечно заботясь о вашем благополучии, желает оставить за собой решающее слово в выборе жены для вас. Решающее, -- повторил он, -- вы понимаете? -- Давайте будем говорить яснее, -- заявил Фрэнсис. -- Это значит, что я должен жениться на вдове или девице, черной или белой, на ком угодно, кого только ни вздумает предложить мне эта невидимая личность? -- Мне поручено заверить вас, что в основу выбора ваш благодетель намерен положить соответствие возраста и положения, -- ответил адвокат. -- Что касается цвета кожи, мне такое затруднение не приходило в голову, и я не подумал об этом спросить. Но, если вы хотите, я сейчас же сделаю себе заметку и при первой возможности сообщу вам ответ. -- Сэр, -- сказал Фрэнсис, -- теперь остается только проверить, не является ли все это просто каким-нибудь жульничеством. Случай необъяснимый, я чуть не сказал: невероятный. Пока я немножко не разберусь в нем и не обнаружу, что послужило ему причиной, мне, признаюсь, не хотелось бы давать согласие. Поэтому я прошу вас о разъяснениях. Мне нужно знать, в чем здесь суть. Если же вы ничего не знаете, не можете догадаться или не имеете права сказать мне, я надеваю шляпу и отправляюсь к себе в банк. -- Я не знаю, -- ответил адвокат, -- но, кажется, догадываюсь. Это на первый взгляд несуразное дело затеял не кто другой, как ваш отец. -- Мой отец! -- негодующе вскричал Фрэнсис. -- Почтеннейший, я знаю наперечет все, что у него на уме и в кошельке! -- Вы неверно толкуете мои слова, -- сказал адвокат. -- Я говорю не о мистере Скримджере-старшем, ибо он не отец вам. Когда он и его жена прибыли в Эдинбург, вам было уже около года, но вы находились на их попечении только месяца три. Тайну сохранили хорошо, но дело обстоит именно так. Кто ваш отец -- неизвестно, однако, повторяю, я убежден, что предложения, каковые в настоящее время я уполномочен вам передать, исходят от него. Невозможно описать, как потрясен был Фрэнсис Скримджер столь неожиданным открытием. Он не утаил своего смятения от адвоката. -- Сэр, -- сказал он, -- после таких поразительных известий вы должны дать мне несколько часов на размышления. |
