Полковник встал, навис над ними, предупреждая возражения.

— Мы можем похоронить приказ среди бумаг? — первым подал голос Лаврык.

— Да! Потерять его…

— Точно!

— Кто знает, может, завтра будет новый министр?

— А что, по-вашему, я делал последний месяц? — Вит обвел всех взглядом с таким выражением, будто хотел больше никогда их не видеть. — Именно это, парни. Вы слышали, что хочет президент? Кодекс он хочет, по лестнице спустилось и к нам тоже. Все. Край. Играть уже не получится.

— А если мы напишем рапорты? — выкрикнул Чапкович.

— Пиши, — полковник оперся кулаками на стол. — Ты полицейский, ты знал, куда идешь. Но пиши. Я возьму рапорт и слова не скажу.

Желающих уйти не нашлось.

Интересно, что Вит намерен делать? Бросить жребий, предложить обман? Своей властью решить, кому подставлять шею? Полковник долго молчал, под хорошо знакомым льдисто-серым взглядом слова застревали в глотках — но долго так продолжаться не будет.

В глазах Вита как раз заплясали нехорошие искры, инстинкт подсказывал Алешу: сейчас начнется — когда послышался неуверенный голос.

— Ну, я могу…

Лейтенант Гужар набрался храбрости и повторил:

— Да, я могу! Я готов вызваться.

Полковник, еще секунду назад занимавший полкабинета, вдруг сразу съежился, сдулся, превратился в простого мужика средних лет. Он снова сел и сложил на столе руки, как в молитве. Воцарилась долгая, совершенно невыносимая тишина.

— Так что? Вы ведь этого хотели? — прервал молчание лейтенант.

— Чего я хочу, сынок, тебе знать не положено. Да. А хотел сказать я вот что: это опасно, действительно опасно. Но не факт, что смертельно.

Снова заговорили все разом. Заметив, что Вит в бешенстве сжал зубы, полицейский громко напомнил о себе:

— План придумал я! Так что поясню слова полковника: мы до сих пор не видели, чтобы кто-то пострадал за намерения. Люди исчезают только в момент преступления. Профилактически, — Алеш усмехнулся, — проклятие не действует, сами вспомните все известные случаи, и вы тоже согласитесь.

— Да, черт возьми! — снова заговорил Вит. — Да, это опасно. Но я честно предупредил, с самого начала. Сегодня вам повезло, парни, вызвался доброволец. Но скажу еще раз: я никого не держу. Тем более, в наше безумное время. Если хоть раз будет так же — пишите рапорты. И без вас все катится в полную срань.

Он смерил отдел взглядом и бросил:

— Свободны. Барда, Гужар — останьтесь.

Алеш молча ждал, пока все покинут кабинет, пока Вит надиктовывал лейтенанту указания. Парень стоял навытяжку, твердо глядя поверх седого затылка начальства. Когда и Гужар ушел, полковник обернулся к полицейскому. Ослабил воротник, поведя толстой шеей.

— Ну, что скажешь?

— То, же что и вы, — Алеш пожал плечами. — Сегодня пронесло.

— Нет. Почему он вдруг вписался, когда все струсили?

— Совесть? Энтузиазм? — предположил полицейский. — Кажется, Гужара перевели к нам за отличную службу.

— Патрульную службу, — Вит фыркнул. — Хорошо бы, если дело в совести. Чертовски хочу в это верить!

— Мы все когда-то начинали в патруле.