|
В бумагах княжны говорится о яде, о бегстве из Сибири в Персию, потом в Германию и Францию... Шуйские наших дней повторили старую трагедию; охраняя будто бы государыню, они готовили, между тем, появление, на всякий случай, нового, ими же спасенного выходца с того света. Екатерине вспомнился в одном из писем Орлова намек о русском вояжире, а именно об Иване Шувалове, который в то время еще находился в чужих краях. - С вами не наговоришься, - сказала, вставая, Екатерина, - ваша память тот же неоцененный архив; а русская история, не правда ли, как и сама Россия, любопытная и непочатая страна. Хороши наши нивы, беда только от множества сорных трав. Кстати... я все любуюсь вашими цветами и птицами. Приезжайте в Царицыно. Гримм мне прислал семью прехорошеньких какаду. Один все кричит: "Oui est verite?" [Где правда? (фр.)] Отменно милостиво поблагодарив Миллера, императрица возвратилась в Царицыно. Вскоре туда явился победитель при Чесме, Орлов. Алексей Григорьевич не узнал двора. С новыми лицами были новые порядки. Граф не сразу удостоился видеть государыню. Ему сказали, что ее величество слегка недомогает. Орлов смутился. Опытный в дворских нравах человек, он почуял немилость, беду. Надо было поправить дело. Алексей Григорьевич не без робости обратился к некоторым из приближенных и решился искать аудиенции у нового светила, Потемкина. Их свидание было вежливо, но не радушно. Далеко было до прежней дружеской близости и простоты. Проговорили за полночь, но гость чувствовал, что ему было сказано немного. - Нынче все без меры, через край! - произнес, по поводу чего-то и мимоходом, Потемкин. Задумался об этих словах Орлов: "Через край! Ведь и он хватил не в меру". Наутро он был приглашен к государыне, которую застал за купаньем собачек. Мистер Том Андерсон уже был вынут из ванночки, вытерт и грелся, в чепчике, под одеялом. Миссис Мими, его супруга, еще находилась в ванне. Екатерина сидела, держа наготове другой чепчик и одеяло. Перекусихина, в переднике, с засученными за локти рукавами, усердно терла собачку губкой с мылом. Намоченная и вся белая от пены, Мими, завидя огромного, глазастого, не знакомого ей гостя, неистово разлаялась из-под руки камер-юнгферы. - С воды и к воде, - шутливо произнесла Екатерина, - добро пожаловать. Сейчас будем готовы. Одев в чепчик и уложив в постель Мими, государыня вытерла руки и произнесла: - Как видите, о друзьях первая забота! - села и, указав Орлову стул, начала его расспрашивать о вояже, об Италии и о турецких делах. - А вы, батюшка Алексей Григорьевич, пересолили, - сказала она, достав табакерку и медленно нюхая из нее. - В чем, ваше величество? - А в препорученном, - улыбнулась, шутливо грозя, Екатерина. Орлов видел улыбку, но в самой шутке государыни приметил недобрую, знакомую ему черту: круглый и плотный подбородок Екатерины слегка вздрагивал. - Что же, матушка государыня, чем я прогневил? - спросил он, заикаясь. |
