|
.. Часовых из комнаты княжны вызвали. Туда, без провожатых, вошел Орлов. Чернышев остался за дверью. В вечернем полумраке граф с трудом разглядел невысокую, с двумя в углублении окнами, комнату. В рамах были темные железные решетки. У простенка, между двумя окнами, стояли два стула и небольшой стол, на столе лежали книги, кое-какие вещи и прикрытая полотенцем миска с нетронутою едой. Вправо была расположена ширма, за ширмою стояли столик с графином воды, стаканом и чашкой и под ситцевым пологом железная кровать. На кровати, в белом капоте и белом чепце, лежала, прикрытая голубою, поношенного бархата, шубкой, бледная, казалось, мертвая женщина. Орлов был поражен страшною худобой этой, еще недавно пышной, обворожительной красавицы. Ему вспомнились Италия, нежные письма, страстные ухаживания, поездка в Ливорно, пир на корабле и переодетые в старенькие церковные ризы Рибас и Христенек. "И зачем я тогда разыграл эту комедию с венцом? - думал он. - Она ведь уже была на корабле, в моих руках!" В его мыслях живо изобразился устроенный им арест княжны. Он вспомнил ее крики на палубе и через день посылку к ней через Концова письма на немецком языке с жалобою на свое собственное мнимое горе и с клятвами в преданности до гроба и любви. "Ах, в каком мы несчастье, - писал он ей тогда, подбирая льстивые слова. - Оба мы арестованы, в цепях; но всемогущий бог не оставит нас. Вверимся ему. Как только получу свободу, буду вас искать по всему свету и найду, чтобы вас охранять и вам вечно служить..." "И я ее нашел, вот она!" - мыслил в невольном содрогании Орлов, стоя у порога. Он тихо ступил к ширме. Пленница на шорох открыла глаза, вгляделась в вошедшего и приподнялась. Прядь светло-русых, некогда пышных волос выбилась из-под чепца, полузакрыв искаженное болезнью и гневом лицо. - Вы?.. вы?.. в этой комнате... у меня! - вскрикнула княжна, узнав вошедшего и простирая перед собой руки, точно отгоняя страшный, безобразный призрак. Орлов стоял неподвижно. 23 Слова рвались с языка пленницы и бессильно замирали. Отшатнувшись на кровати к стене, она сверкающими глазами пожирала Орлова, с испугом глядевшего на нее. - Мы обвенчаны, не правда ли? ха-ха! ведь мы жена и муж? - заговорила она, страшным кашлем поборов презрительное негодование. - Где же вы были столько времени? Вы клялись, я вас ждала. - Послушайте, - тихо сказал Орлов, - не будем вспоминать прошлого, продолжать комедию. Вы давно, без сомнения, поняли, что я верный раб моей государыни и что я только исполнял ее повеления. - Злодейство, обман! - вскрикнула арестантка. - Никогда не поверю... Слышите ли, никогда могучая русская императрица не прибегнет к такому вероломству. - Клянусь, это был ее приказ. |
