|
Императрица села, попросила сесть и его. Разговорились. - Правда ли, - начала она, после нескольких любезностей и расспросов о здоровье хозяина и его семьи, - правда ли... говорят, вы имеете данные и вполне убеждены, что на московском престоле царствовал не самозванец Гришка Отрепьев, а настоящий царевич Димитрий? Вы говорили о том... английскому путешественнику Коксу. Добродушный, с виду несколько рассеянный и постоянно углубленный в свои изыскания, Миллер был крайне озадачен этим вопросом государыни. "Откуда она это узнала? - мыслил он. - Ужели проговорился Кокс?" - Объяснимся, я облегчу нашу беседу, - продолжала Екатерина. - Вы обладаете изумительною памятью, притом вы так прозорливы в чтении и сличении летописей; скажите откровенно и смело ваше мнение... Мы одни - вас никто не слышит... Правда ли, что доводы к обвинению самозванца вообще слабы, даже будто бы ничтожны? Миллер задумался. Его взъерошенные на висках седые волосы странно торчали. Добрые, умные губы, перед приездом государыни сосавшие полупогасший янтарный чубук, бессознательно шевелились. - Правда, - несмело ответил он, - но это, простите, мое личное мнение, не более... - Если так, то почему же не огласить вам столь важного суждения? - Извините, ваше величество, - проговорил Миллер, растерянно оглядываясь и подбирая на себя упорно сползавшие складки камзола, - я прочел розыск Василия Шуйского в Угличе. Он производил следствие по поручению Годунова и имел расчет угодить Борису, привезя ему показания лишь тех, кто утверждал сказки об убиении истинного царевича; другие, неприятные для Годунова, следы он, очевидно, скрыл. - Какие? - спросила Екатерина. - Что погиб другой, а мнимоубитый скрылся. Вспомните, ведь этот следователь, Шуйский, потом сам же всенародно признал царевичем возвратившегося Димитрия. - Довод остроумный, - сказала Екатерина, - недаром генерал Потемкин, большой любитель истории, советует все это напечатать, если вы в том убеждены. - Помните, ваше величество, - проговорил Миллер, - воля монархини - важный указатель; но есть другая, более высшая власть - Россия... Я лютеранин, а тело признанного Димитрия покоится в Кремлевском соборе... Что сталось бы с моими изысканиями, что сталось бы и со мной среди вашего народа, если бы я дерзнул доказывать, что на московском престоле был не Гришка Отрепьев, а настоящий царевич Димитрий? 21 Слова Миллера смутили Екатерину. "Откровенно, - подумала она, - так и подобает философу". - Хорошо, - произнесла императрица, - не будем тревожить мертвых; поговорим о живых. Генерал Потемкин, надеюсь, вам доставил список с допроса и показаний наглой претендентки, о поимке которой вы, вероятно, уже слышали. |
