-  Но я опять ощущаю этот запах! - опять тревожно сказала Зинаида Николаевна. - Откуда он?

    -  Не знаю, о чем вы. Пожалуйста, не думайте об этом, - категорично сказал я, чтобы закрыть неприятную тему. Не объяснять же было ей, что в духоте непроветриваемой комнаты, при большом мышечном напряжении немудрено и вспотеть. - Вам необходимо постоянно проветривать комнату и больше есть сырых овощей и фруктов. У вас прекрасная оранжерея, там растет всё необходимое для вашей диеты. А теперь позвольте откланяться, вам нужно отдохнуть.

    -  Нет, доктор, останьтесь, пожалуйста, мне с вами так покойно! И еще этот аромат! Он такой странный!

    Вот действительно, дался ей мой запах. Я плотнее запахнул сюртук. Торчать в темной, душной комнате с невидимой женщиной мне было совершенно неинтересно. Пришлось придумывать повод улизнуть.

    -  Мое присутствие вам будет сейчас вредно. Вам теперь необходимо немного поспать. Только сначала распорядитесь проветрить комнату. А я к вам приду, как только вы наберетесь сил, и повторю свой сеанс.

    -  Хорошо, доктор, я буду вас ждать!

    Я тихо встал, и, неслышно ступая, вышел из спальни. Я так пропотел, что от меня реально разило потом. Камеристка, кажется, тоже это почувствовала и повела из стороны в сторону своим маленьким, чуть вздернутым носиком.

    -  Ну, как она, доктор? - с неподдельной тревогой спросила девушка.

    -  Неплохо. Думаю, что у графини нет ничего опасного. Надеюсь, что она скоро выздоровеет.

    -  Ах, дай-то Бог, Зинаида Николаевна так тяжело больна!

    -  Время - лечит, - неопределенно ответил я, чтобы избавиться от глупых разговоров и, наконец, выйти на свежий воздух вместе со своим плебейским запахом.

    У выхода меня ждало следующее заинтересованное лицо - барон фон Герц. Он ничего не спросил, но тревожно смотрел мне в лицо, видимо ожидая трагического приговора.

    -  Вы зря волнуетесь, Карл Францевич, - сказал я беззаботным тоном, - с графиней всё в порядке. Сколько я могу судить, для своего возраста она вполне здорова. Кстати, сколько ей лет?

    -  О, пока не очень много, ей этой осенью исполнится двадцать шесть!

    -  Да? А мне показалось, вы говорили, что она много старше.

    -  Я говорил? Не помню, у нас, кажется, не было разговора на эту тему.

    -  Правда? Значит, мне так показалось. Все как будто ждут, что она вот-вот умрет, и я подумал, что графиня старуха.

    -  Упаси боже, Зинаида Николаевна еще не старая женщина. Только очень много хворает.

    -  Она замужем?

    -  Да, но живет с мужем в разъезде.

    -  Понятно.

    Дальше лезть с расспросами было неловко, и я перевел разговор на рекомендации, чем кормить больную, чтобы у нее наладился желудок.

    На этом мы с управляющим расстались, и я вернулся в гостевой дом.

    -  Ну, что старуха, не померла? - спросил меня Антон Иванович, когда я вошел в наши покои.

    -  Этой старухе двадцать пять лет и она, сколько можно было рассмотреть в полутьме, премиленькая, - ответил я. - Так что как только она встанет, можешь за ней приударить.

    -  Да? Чего же ее все хоронят?

    -  Кто знает, какие у них здесь отношения. Большое богатство так же вредно для здоровья, как и бедность. А эта Зинаида ведет неправильный образ жизни, сидит летом в душной комнате и придумывает себе болезни.