Кроме восторженных выкриков: «Es ist wunderbar! Unglaublich! Es ist das Wunder einfach!», обозначавших, как я полагал, высшую степень восхищения, никаких полезных сведений я от него не узнал. Впрочем, и это было кое-что. Если библиофил в восемнадцатом веке пришел от издания в такой восторг, то что будет, если мне удастся переправить этот «бух» в двадцать первый!

    Наконец восторг несколько поутих, и библиотекарь на своем непонятном языке, сопровождаемом понятной жестикуляцией, попросил разрешения забрать с собой книгу для знакомства. Мне идея не понравилась, но и отказать ему не было повода - мол, сам еще не прочитал - и я утвердительно кивнул.

    -  Бери, только не лапай немытыми руками.

    -  Что есть «нелапай»?

    -  Это значит - не слюни пальцы, когда листаешь, и не загибай углы у страниц. Знаю я вас, готов и вандалов, думаешь, мы не помним, как вы Рим разграбили?!

    Немец догадался, что русский дикарь над ним подшучивает, и забавно нахмурился.

    -  Я уходить читать книга, - самолюбиво сказал он, но не ушел, увидел лежащую на столе саблю и остолбенело на нее уставился.

    -  Это есть Der Sabel?

    -  Точно, - подтвердил я, - дер сабля. Еще вопросы есть?

    Вопросов у него ко мне, кажется, не было, они возникли у меня, наблюдая странное поведение библиотекаря. Что-то слишком большое впечатление произвело на человека мирной профессии мое добытое в бою оружие. Он как-то боком, благоговейно жмурясь, подошел к столу, но притронуться к сабле не решился. Таращился на нее во все глаза, разве что ей не кланялся.

    -  Вы интересуетесь саблями? - спросил я.

    -  Der Sabel! - опять повторил он, начиная пятиться к выходу.

    -  А что такого в моей сабле? - попытался я удержать его в комнате. То, что сабля очень старая и необыкновенно ценная, я знал и без него, но такое мистически благоговейное отношение к ней было совершенно непонятно.

    Однако библиотекарь вновь забыл русский язык и, бормоча свое: «данке шён» и «ауфвидерзеен», торопливо вышел из комнаты.

    -  Это кто у тебя был? - спросил, входя в комнату, предок и ошалело огляделся по сторонам.

    -  Библиотекарь, взял книгу на экспертизу.

    -  Странный тип, я его где-то, кажется, встречал. Ничего он толком не знает.

    -  Кто ничего не знает? Библиотекарь?

    -  Какой библиотекарь? Ты про кого меня спрашиваешь? - удивился Антон Иванович.

    Судя по всему, он уже так набрался, что на ходу забывал, о чем только что говорил.

    -  Кто ничего не знает? - повторил я.

    -  Твой волхв Костюков. Всё рассказал, и что влюблюсь, и что женюсь, а имени так и не назвал.

    -  Может, ему тебе еще нужно было нагадать сумму приданного?

    -  Приданное будет пустяшное. А девушка сирота, живет у богатой тетки. Костюков говорит, что она и без приданного будет для меня хороша. Ясное дело, стану я абы на ком жениться!

    -  Когда свадьба-то? - серьезно спросил я.

    -  Ты что, мы же еще даже не знакомы!

    -  А, ну тогда ладно, я-то подумал, что у вас все решено.