– Вы уж извините мою подругу. Мы все переживаем по‑своему. Я чувствую себя как выжатый лимон. А Кармен в бешенстве. Мы потеряли не только лучшую подругу, но и опору «Вампиреллас». Не представляю, что теперь с нами будет.

– Никогда не надо отчаиваться, – подбодрила ее Ингрид. – Мы здесь, чтобы выяснить, кто совершил это жуткое злодейство. К тому же мы куда добротнее, чем майор Дюген со своим прилипалой. Ты в надежных руках!

– Ты хотела сказать, «куда добрее»?

– Ну если тебе так больше нравится.

Лола не смогла удержаться от улыбки. Ингрид рождена, чтобы переделывать на свой лад французский язык и ободрять всех встречных‑поперечных.

– А кроме Жильбера Марке, у Лу были враги? – спросила она.

– Я же сказала – ее все уважали.

– А дружок у нее был?

– Она встречалась с Норой.

– В самом деле?

– И что такого?

– Ничего такого. А что потом?

– Кажется, долго это не продлилось. Потом еще Юпитер…

– Художница?

– Художник. Мы с Кармен – лесбиянки. А Лу была бисексуалкой. Это ведь ее право?

– А я и не вижу здесь ничего предосудительного. Кто такой Юпитер?

– Юпитер Тоби – его псевдоним. У него скульптурная мастерская на первом этаже. Если хотите, можем к нему спуститься.

Воспользовавшись предложением Альберты, они осмотрели мастерские. На втором этаже изможденная брюнетка трудилась над большим полотном, изображавшим трио музыкантш на кроваво‑красном фоне. Девушка с мертвенно‑бледным лицом в центре картины, казалось, истошно кричала. Из ее электрогитары глубокого черного цвета вырывались оранжевые языки пламени.

– Это Нора. Она работает над картиной без передышки. Почти не спит.

– Она рисует «Вампиреллас»? – спросила Ингрид.

– Да, в память о Лу.

– На этой красивой черной гитаре только что играла Кармен?

– Да, на «гибсоне» Лу. Чудо‑гитара. Кармен пытается ее приручить. Гриф из черного дерева, черный корпус и адское звучание. Мы даже не знаем, сохранить ли ее на память. Или продать. Она стоит уйму денег.

Лола заметила, что не все помещения заняты.

– После того что случилось с Лу и из‑за грязных проделок Марке немало народу съехало, – с горечью объяснила музыкантша. – А ведь ЦИЖ – потрясающая идея.

Они проходили мимо фотостудии. Там был обеденный перерыв. Фотограф и модель ели сэндвичи. Девушка выглядела спокойной и вполне вменяемой. Лола убедилась, что и прежде она была не под кайфом, а просто выполняла указания фотографа. Но для очистки совести она спросила у Альберты:

– Ты можешь подтвердить, что наркота у вас не в ходу? Сама понимаешь, это важно. К тому же я уже не служу в полиции, так что не стесняйся…

– У нас была цель. Мы собрались здесь, чтобы вкалывать. И у нас были свои правила. Строгие правила: соблюдать порядок и никакой дури.

Лоле показалось, что та говорит искренне. И она решила ей поверить. В мастерской Юпитера Тоби было пусто. Три больших деревянных ящика, очевидно, ожидали, когда их заберут. Тут в мастерскую влетела разгневанная Нора и бросилась к Альберте:

– Видала, Юпитер свалил по‑тихому?

– Да ты что? А я и не заметила!

– Я узнала, что он подыскал себе мастерскую. А где, не сказал. Но я спросила у грузчиков. Прикинь, он неплохо устроился в Монруже. На бывшей фабрике керамической плитки. Только подумай, целая фабрика ему одному. Я слышала, как они с Лу поцапались, теперь понимаю из‑за чего. Смазливый подонок!

– А вы присутствовали при их ссоре? – спросила Лола.