Тем временем в небе собирались грозовые тучи. И без того неяркий свет померк. Рваные клочья серых облаков наплывали со всех сторон и медленно заволакивали небо. Через минуту хлынет дождь.

Симба нырнул под вековое тюльпанное дерево, которое огромным зеленым шатром раскинулось у края тропы. Тимон и Пумба устроились рядом. Путники со всех сторон были окружены плотной зеленью и могли видеть джунгли в щель между стволом и низко свисавшими пучками изрезанных четырехугольных листьев. Король-Лев, нетерпеливо ожидая дождя, вглядывался в этот просвет и поневоле любовался игрой красок, которую создавали цветы и листья, то матовые с бархатной каймой, то глянцевые, жесткие, с восковым налетом.

Вершины деревьев с шумом наклонялись и выпрямлялись, упруго раскачиваясь из стороны в сторону и задевая друг друга сучьями. Иногда этот шум переходил в рев или в грохот, но сила ветра внезапно убывала, и наступала короткая, напряженная тишина. А затем новый бешеный порыв ветра внезапным ударом обрушивался на зеленые кроны, и деревья напрягались так, что их стволы стонали, как живые. Ливень так и не хлынул. Видно, дождь прошел стороной. Король-Лев, сожалея о потерянном времени, выскочил из зеленого шалаша и замер, прислушиваясь.

Где-то впереди слышались тяжелый топот и треск сучьев. В ту же секунду из-за поворота показались бегущие слонихи. С трубным ревом они ломились сквозь джунгли. Их вытянутые морды оканчивались толстыми, длинными хоботами. Было видно, как горбами вздувались под шкурой огромные тугие мышцы. Их бег был неудержим, земля тряслась от топота громадных ног. Самое страшное заключалось в том, что слонихи неслись прямо на Симбу, а тот от неожиданности словно оцепенел, не в силах нырнуть под защиту тюльпанного дерева. Неподвижный и безмолвный, Король- Лев, как загипнотизированный, смотрел на стремительно приближающиеся желтые бивни.

Из столбняка его вывел визг Пумба, полный безумного ужаса. Его добродушная морда на секунду показалась из зарослей и тут же исчезла. Король-Лев одним прыжком последовал за ним. Слонихи пронеслись мимо притаившихся путешественников. Земля загудела еще сильней, но теперь был слышен только истошный вой толстокожих великанш. В разгар этой суматохи Король-Лев понял причину их испуга.

По тропе, отчаянно трубя, бежала еще одна слониха, на спине которой, распластавшись, висел исполинский зверь. Хищник, выгнув спину, резко откидывался назад и вновь припадал к шее несчастной слонихи. Раз за разом с ужасающей силой он бил свою жертву двумя клыками-кинжалами, которые росли из его верхней челюсти. По размерам они не уступали бивням молодого слона.

Толстая шкура слонихи была пробита во многих местах, и там, где были разорваны артерии, фонтаном била алая кровь. Хищник старался дотянуться до черепа, чтобы разорвать жизненно важные центры. Слониха жалобно кричала от боли. Она бежала, с каждой минутой все более и более отставая от подружек, теряя вместе с кровью последние силы. Потом на бегу она оступилась, закачалась и упала – сначала на колени, а затем на бок. При падении она придавила заднюю лапу убийцы. Хищник взвыл от боли, но нашел в себе силы освободить лапу из-под навалившейся туши. Чуть хромая, он взобрался на свою жертву и хрипло замяукал. Это было жуткое зрелище.

Король-Лев никогда еще не встречал подобного зверя в своих странствиях. Огромные верхние клыки хищника потрясали до глубины души. Так широко разевать пасть не могли даже бегемоты. Исполинский желтый зверь был похож одновременно на медведя, на рысь и на тигра. У него была необычайно широкая грудь. Симба поразился, как круто спускалась вниз его спина и насколько его задние ноги короче и слабее передних, толстых, мускулистых, чрезвычайно мощных. Широкие короткие уши были обращены вперед и чутко вслушивались в шорохи джунглей. Что-то беспокоило чудовищного охотника. Он был голоден, но не приступал к трапезе, внимательно всматриваясь в джунгли.

Король-Лев стал смотреть в ту же сторону, с нетерпением ожидая появления нового действующего лица.