Гарет не возражал бы, чтобы флотилия была лучше подготовлена в магической сфере, но по какой-то причине действительно компетентные и опытные чародеи отказались наняться на корабли, возможно, они были довольны жизнью в Тикао, возможно, привыкли к приключениям более утонченного характера, возможно, были напуганы, потому что писатель слишком сгустил краски, описывая ужасных колдунов Крайнего Севера.

 В последнюю минуту перед отходом он передал Дихру и его кашианцам разведывательную трехмачтовую каравеллу, которую переоснастил треугольными парусами, чтобы она выглядела как патрульный корабль линиятов. Каравеллу назвали “Возвращением”.

 Флотилия подошла к Лиравайзу, где ее ждали около трехсот наемников, чиновники со счетами за разрушенные таверны, толпа горожан, которые были недовольны поведением солдат, и неоплаченные счета из других таверн, оружейных мастерских, постоялых дворов и от портных.

 Гарет безропотно оплатил счета, полагая, что солдаты должны вести себя подобным образом и что не стоит расстраиваться по подобным мелочам.

 Он подумал также, что поведение солдат не отличалось от поведения моряков, за исключением того, что у первых оружие всегда было под рукой, поэтому они вели себя более нагло.

 По крайней мере, агенты Гарета удосужились разбить наемников на взводы и роты и назначить офицеров. Гарет собирался заняться их дальнейшим обучением на транспортных кораблях, чтобы у солдат было меньше свободного времени и не возникали дурные мысли, и был рад, что команды на этих кораблях были составлены из здоровых матросов грозного вида.

 Перед погрузкой на корабли Гарет построил солдат у причала и зачитал определенные статьи договора, касающиеся дисциплины.

 Мускулистый смуглый солдат в полудоспехах пробормотал что-то о том, что ими командует ребенок, и тут же получил от Номиоса удар по голове кофель-нагелем. Солдаты, столпившиеся у лежавшего ничком товарища, быстро поняли, что дисциплина на флоте будет строгой.

 В ночь перед отходом с полдюжины солдат передумали, прыгнули за борт и быстро поплыли к берегу. Гарет решил не преследовать их. За дезертирство предусматривалось наказание в виде расстрела, а ему этого делать не хотелось. Кроме того, он посчитал, что они, скорее всего, оказались бы весьма посредственными солдатами.

 Матросы с песней налегли на брашпили, поднимая якоря, и земля скоро осталась позади, а Гарет полдня мучился от морской болезни.

 Через день и ночь, когда Ютербог остался далеко за кормой и скрылись из виду последние рыбацкие лодки, на мачте “Стойкого” были подняты сигналы кораблям лечь в дрейф, а капитанам собраться на флагмане.

 Море было спокойным, на ясном небе висел бронзовый диск солнца. Шлюпки со всех кораблей, похожие на водяных клопов, поспешили к “Стойкому”.

 Гарет, испытывая страшное волнение, но не подавая виду, сидел на верхней ступеньке трапа и смотрел на собравшихся на палубе капитанов и помощников. Вахтенные за его спиной были вооружены пистолетами, за мачтами прятались матросы с мушкетами. Кроме того, у кормовой пушки на турели, заряженной шрапнелью, стоял расчет.

 Гарет понятия не имел, как офицеры воспримут его слова. Каждому поднимавшемуся на борт офицеру Техиди вручал запечатанный конверт.

 – Сначала самое важное, – сказал Гарет громко, и его голос разнесся над морем. Он кивнул двум матросам, и на бизань-мачту взлетел флаг корсаров – триколор Сароса с черепом и перекрещенными саблями.

 – Теперь мы идем под настоящим флагом, —сказал он.

 Раздались приветственные возгласы.

 – Можете открыть конверты, – сказал Гарет.

 Некоторые офицеры повиновались и развернули листы бумаги с одинаковыми инструкциями. Другие встревоженно озирались, положив ладони на эфесы сабель.