– Что ты при этом почувствовал?

– Облегчение! Я не злился на него, а был только рад, что он жив. Я сел рядом с ним, хлопнул его по плечу и назвал бессовестным мошенником. Он ничего не ответил и включил зажигание. Боз вообще не слишком разговорчив. Я обратил внимание, что на нем все та же футболка, в которой он выступал на соревнованиях, а на шее висит золотая медаль. Похоже, всё это время он жил в лесу. Он чувствует себя уютнее в какой-нибудь пещере, чем в городской квартире. Мы ехали в сторону Чипмунка. Там есть бар, который он любит, и я подумал, что он хочет посидеть и поговорить со мной за кружкой пива. Но он свернул на какую-то грязную проселочную дорогу, остановился под деревьями и выключил фары.

– И при этом по-прежнему ничего не говорил?

– Ни слова. Место было довольно мрачное, полная тьма. Наконец он повернулся ко мне и спросил: <Обо мне написали в газетах?> Ну, я рассказал ему, что его победе была отведена целая страница с большими заголовками и захватывающими фотографиями. Он только улыбался своей безмолвной улыбкой. Потом я сказал, что все очень беспокоились, когда он две ночи подряд не вышел на работу. И тут он ответил: <У меня теперь другая работа>. БАМС! Тут уж я завёлся. Я рисковал своим положением, устраивая его в отель, а он, ни слова не говоря, бросает место! Всё равно что плевок в лицо. Но с Бозом надо держаться осмотрительно – он очень вспыльчив. С таким детиной лучше не ссориться. Я спросил небрежным тоном, что это за работа, и он ответил, что будет телохранителем. Представляете! Кому здесь в Мускаунти когда-нибудь нужен был телохранитель?

– А что если новому казино в Биксби понадобился вышибала? – предположил Квиллер. Его владельцы, возможно, специально приезжали на горские игры подыскать кандидата.

– Да нет… Подождите, вы ещё не слышали самого главного. Прежде чем я нашёл, что ему на это ответить, он выпалил: <Я улетаю в Рио. На самолете. Там много легкой работы и полно развлечений. Пляжи, карнавалы и тому подобное>. Честное слово, мистер К., я не мог поверить своим ушам.

Квиллер пригладил отчаянно топорщившиеся усы. Напрашивались самые разные объяснения.

– Тут я решил, что он действительно свихнулся, – продолжал Ленни. – И начал задавать ему самые простые вопросы – вроде того, когда он улетает в Бразилию. На что он ответил: <Как только она вышлет билет. Она симпатичная, и я ей нравлюсь. Нам с ней будет хорошо. Я уже помог ей со стариком, а потом отвез в аэропорт. Только она велела никому об этом не говорить. Она сказала, что они не поймут…> Господи боже ты мой! Что он мне такое рассказывал? Что он убил ювелира?! – Ленни остановился, не в силах продолжать.

– Не волнуйся так, – бросил Квиллер. – Он объяснил, почему она хотела убить <старика>?

– Она сказала Бозу, что <старик> болен и очень мучается… так что надо помочь ему умереть спокойно.

– Что ты ему на это ответил?

– Что я мог ответить? Это был какой-то кошмар. Бедный Боз! Запудрить ему мозги ничего не стоит. Я ему сказал, что мне пора домой, надо спать. Завтра с утра занятия. Он отвез меня обратно к отелю, и я пожелал ему на прощанье успеха в Бразилии. Добавил, чтобы он прислал мне оттуда открытку. Не помню точно, мистер К., что я говорил. Я был в шоке.

– Ты поступил правильно, Ленни.

– А что делать теперь?

– Утром прежде всего надо сообщить об этом Аллену Бартеру.