– Где они? – спросил бледный молодой человек.

– В спальне. Пристегнуты наручниками к ножке кровати, а на тот случай, если они высвободятся и взломают дверь спальни, на них надеты намордники!

Фотограф извёл много пленки, снимая лестницу в разных ракурсах. Даже захватил в кадр белочку с пышным хвостом, заглядывавшую в окно.

– То, что надо! Они выберут именно эту фотографию!

– Ты не позавтракаешь со мной, Роджер?

– Я бы с удовольствием, но сегодня я дежурю, и мне ещё нужно снять пару картин в Центре искусств – ту, которая заняла первое место, и ту, что получила приз зрительских симпатий. Не знаю, чего мне ожидать. Это автопортреты детей.

– Я был одним из членов жюри, – признался Квиллер, – и могу сразу тебе сказать, что картина, занявшая первое место, сильно проиграет при черно-белом воспроизведении. На ней изображена девочка с бледно-жёлтыми волосами и бледно-голубыми глазами, в бледно-розовом платье, да ещё на бледно-сиреневом фоне.

– Всё, что я могу сделать, – это напечатать её как можно контрастнее и объяснить всё бильд-редактору. Может быть, он посчитает нужным приложить описание.

Сиамцы начали завывать, и Роджер моментально испарился.

В столовой Квиллер сидел за соседним столиком с парой, которая что-то оживлённо обсуждала. Оба были одеты так, словно пришли сюда прямо из церкви. Им было около сорока, и они выглядели такими воодушевленными, что Квиллеру стало интересно, кто это такие. Он открыл принесённый с собой журнал и притворился, будто читает, а на самом деле прислушивался к их беседе. Мужчина говорил хрипловато, азартный блеск в глазах и чуб, падавший на лоб, придавали его внешности что-то мальчишечье. У женщины был приятный голос и выразительные руки.

– Значит, он определённо приедет и выступит? – спросил мужчина.

– О да! Мы покроем все его расходы. Дату уточним завтра.

– Кто будет присутствовать на выступлении?

– Только народ из МОК.

– Ты знаешь, о чем он собирается говорить?

– О будущем МОК: возможности, проблемы, опасности. Это будет самым важным событием за все годы.

– Похоже на то.

Они заказали омлет с куриной печенью; Квиллер ел яйца  по-бенедиктински . Он закончил свой завтрак одновременно с парой за соседним столиком. Те двое расплатились с помощью кредитной карточки и покинули столовую. Квиллер попросил включить завтрак в счет за свой номер и последовал за ними в холл. Мужчина рассматривал выставку фотографий, на которых были засняты древние деревья – чёрные орехи с мощными стволами.

Дежурная помощница менеджера осведомилась:

– Вам понравился завтрак, мистер Квиллер?

Мужчина с блеском в глазах резко повернулся:

– Мистер Квиллер? Мы с женой – ваши преданные читатели! Я – Брюс Абернети.

– А я в восторге от вашего письма к издателю, доктор, которое помещено в номере за пятницу.

– Кто-то же должен был это сказать, – таков был скромный ответ. – Это моя жена, Нелл. Она наклеивает все колонки «Из-под пера Квилла» в альбом.

Нелл сказала жизнерадостно:

– Он отверг Генриетту и Томасину ради супруги с односложным именем.

– Нет, я женился на ней не из-за имени, а из-за пирога с чёрными орехами.

– Мистер Квиллер, если мы пообещаем подать его на ланч, который устраивает здесь МОК, вы будете нашим почётным гостем?

МОК? Ах да! Мускаунтский общественный колледж…

– С удовольствием! – Он сказал это совершенно искренне, ибо давно искал способ проникнуть в среду чопорной академической элиты.