Она выпила воды, кивая в знак благодарности.

– Мой муж утонул… четыре года тому назад.

– Я представляю, каково вам сейчас. Ужасная трагедия! Но пробуйте пока что не разговаривать. Вы не возражаете, если я спущу кота на пол?

Она взмахнула рукой в знак согласия, и Квиллер высвободил извивавшегося сиамца, придерживая твердой рукой поводок.

– Большое спасибо, – поблагодарила она с глубоким вздохом. – Он был рыбаком на коммерческом судне… Внезапный шторм… Осиротели три семьи – остались вдовы и сироты.

Коко теперь крался зигзагами, обнюхивая пол, как ищейка. Не спуская с него глаз, Квиллер обратился к хозяйке:

– Я помню этот несчастный случай. Я знал этих людей. Я плавал по озеру на этом коммерческом судне…

– Вы мистер К. Я узнала вас по фотографии в газете. Вы написали прекрасную статью…

– Вы Хоули или Скоттен?

– Ханна Хоули.

Коко обнаружил нишу, в которой была устроена столовая. Он стоял на скамье, поставив передние лапы на стол, и к чему-то принюхивался.

– Коко!

Кот не обратил ни малейшего внимания на резкий окрик хозяина. Он продолжал принюхиваться.

– Видимо, Коко учуял мой клей, – улыбнулась миссис Хоули. – Он безвредный.

– Клей? – Кот питал к нему страсть и чуял почтовую марку на другом конце комнаты.

– Я делаю миниатюрную мебель для кукольных домиков.

– Правда? – Квиллер пригладил усы, в то время как компьютер в его мозгу отметил идею для колонки «Из-под пера Квилла». – Мне бы хотелось с вами побеседовать о вашем ремесле. Может быть, вы пообедаете сегодня вечером со мной в гостинице?

– С удовольствием!

– Я зайду за вами в шесть часов, – заключил Квиллер, оттаскивая Коко от баночки с клеем.

Он подождал, пока Лори останется в офисе одна, затем вошёл со словами:

– Ты слышала хорошую новость?

– Нас поместят на первой полосе! – воскликнула она. – Я в восторге!

– Нужно было вынести старую мебель, чтобы она не мешала фотографам, так что ночью её увезли на Песчаную улицу – вероятно, Ник уже сказал тебе об этом. И знаешь что, Лори? Я думаю, мы нашли источник враждебных вибраций, которые тебя доставали! Если верить историям про особняк Лимбургеров, эти предметы обстановки хранили память о семейной трагедии.

– Я так и знала! – вскричала она. – Тут действовало негативное влияние, но сегодня утром заклятие было снято!

– Я и сам ощущаю эйфорию, – подхватил Квиллер, чтобы сделать Лори приятное. На самом деле он приписывал эйфорию воздействию яиц по-бенедиктински.

– Ты находишь свой номер комфортабельным, Квилл?

– У меня нет жалоб, но боюсь, что Коко действует на нервы постояльцам на втором этаже. Его слышно даже в холле. Хижина подошла бы нам больше: там застекленная веранда, окна со всех четырёх сторон, рядом вода и живность всякая. Не освободится ли одна из этих хижин вскорости? В противном случае нам, возможно, придётся вернуться в Пикакс.

– Понятно, – кивнула она.

– Они привыкли к огромному амбару с тремя антресолями и балками над головой. Несправедливо вот так запирать их здесь в тесном помещении. Они – вся моя семья, и мне нужно с ними считаться. – Его пламенная мольба не была чисто альтруистической. Он бы тоже предпочёл хижину, а идея две недели столоваться в гостинице весьма его привлекала.