Когда мы с Ваней Кнутом, нагруженные узлами с одеждой, вернулись на Царский двор, в покоях Федора оказались только их слободские двойники. Годуновы еще не вернулись из церкви.

    Маруся вполне освоилась во дворце, даже поздоровалась вполне непосредственно, если не сказать, свысока. Федор, тот по простоте особых эмоций не выражал, только сказал, что царская еда ему пришлась по вкусу, но пожаловался, что здесь нет кислых щей.

    -  А как наше дело с дьяком Екушиным? - поинтересовалась Маруся, когда светская часть визита окончилась, и мы сидели в ожидании Годуновых.

    За хлопотами последних двух дней и, чего греха таить, ночными радостями, я совсем забыл о коварном дьяке и даже не удосужился узнать у его холопа Кирилыча, вернулся ли тот в Москву.

    -  Вечером пошлю Ваню про него разузнать, - пообещал я, - пока мне было не до того. Это вы с Федором бездельничаете на царских хлебах. Да, кстати, как тебе понравились одежды царевны? Она говорила, что ты их вчера мерила.

    -  Ничего, - с показным равнодушием сказала Маруся, - если бы я была царевной, то одевалась бы получше.

    -  Да ну? - делано удивился я. - А сама Ксения тебе как?

    -  Обычная девушка. Такая, как она, у нас в слободе каждая вторая. Мимо пройдешь, не заметишь.

    Оценка, надо сказать, была вполне уничижительная, совсем в духе самой Ксении. Что касается Маруси, а может быть и большинства женщин вообще, то никаких авторитетов, когда дело касается внешности конкуренток, для них не существуют. Прямо и принципиально режут за глаза самую горькую правду.

    -  Ну, ну, тебе виднее, - с невольной улыбкой сказал я.

    -  А что, неужели она тебе нравится? - искренне поразилась Маруся. - Вот не думала, мне казалось, что ты разбираешься в женской красоте!

    Почему ей так казалось, она не уточнила. Чтобы не усугублять разговор, я перешел на другую тему, спросил, когда они с Федором собираются возвращаться к себе домой.

    -  Не знаю, как Маруся скажет, - первым ответил парень. - Я так хоть сейчас. В гостях хорошо, а дома лучше.

    -  Ничего, мы еще здесь поживем, - обнадежила меня девушка. - Я с самим царем еще толком не познакомилась. Он все правит и правит, совсем дома не сидит!

    Мне стало приятно, что она так быстро разобралась в системе государственной власти, но от комплимента я воздержался, тем более, что в это время вернулись Годуновы.

    Ксения, как только вошла, сразу же впилась взглядом в объемный узел с одеждой.

    -  Достал? - требовательно спросила она, кося строгий взгляд на брата.

    -  Все-таки достал, - констатировал он, явно не получая от моей ловкости никакой радости.

    -  Достал, - подтвердил я.

    -  И шапка есть? - спросила царевна.

    -  И шапка, и сапоги. Все красное, думаю, тебе понравится.

    -  Пойдемте, поможете мне, - властно приказала Ксения Марусе и своей дворовой девушке, и они пошли переодеваться.

    -  Ну, что уговорил остаться дома? - спросил я царя.

    Тот только безнадежно махнул рукой. Судя по всему, в царском семействе принципы Домостроя не срабатывали. В общем, так и должно было быть. Царевна, на случай наследования престола, получила образование примерно такое же, как и Федор. Вероятно потому в общении с ними я не чувствовал такого большого культурного разрыва, как в случае с простыми обывателями или их матерью.