-  Я говорила с матушкой о паломничестве по святым местам, - сказала Ксения, - она ответила, что теперь этому не время.

    -  Правильно, сейчас вам нельзя выезжать из Москвы. Хотя, с другой стороны…

    -  С какой стороны?

    У меня внезапно мелькнула мысль, что если бы Федор Годунов сейчас уехал из столицы, как это в свое время сделал Иван Грозный, укрывшийся в Александровской слободе и оставивший Русь без законного правителя, то сместить его с престола оказалось бы очень непросто. Однако я слишком мало знал о фактической расстановке сил в ближайшем окружении государя, его свите, которая, как известно, и играет короля, чтобы советовать, как спасти престол.

    -  Можно посетить и московские храмы, - выкрутился я.

    Мы стояли в просторных царских сенях под надзором двух стремянных стрельцов и почему-то не спешили разойтись. Не знаю, начал ли действовать ноготь святой великомученицы Варвары, или между нами приязнь начала возникать сама по себе, но не только я, но и Ксения не делала попытку пойти к себе.

    -  Мне нужно зайти к твоему брату, - сказал я, - он обещал показать свою библиотеку.

    -  Федора сейчас у себя нет, он после обеда отправился на ремесленный двор, а потом пойдет в Думу, - вполне светским голосом сказала средневековая царевна.

    В это момент я поймал себя на мысли, что особые отношения между нами уже начались, и что начало всех романов на любом уровне и в любую эпоху похоже друг на друга.

    Вдруг почему-то оказывается, что какой-то человек делается тебе необычно интересен, тотчас возникает потребность в общении с ним.

    -  Ладно, тогда зайду попозже, - сказал я, не двигаясь с места и не отрывая взгляд от ярких, фиалковых очей.

    Царица подумала и предложила:

    -  Если хочешь, то можешь подождать Федора в моих покоях.

    -  А это удобно? - совсем глупо спросил я. - У тебя не будет неприятностей?

    -  Нет, там же мамки и няньки, мы будем не одни…

    -  Тогда хорошо, спасибо. Знаешь, можно будет им сказать, что я тебя лечу. Ты чем-нибудь больна?

    -  Пожалуй, - задумчиво ответила девушка.

    -  Вот и хорошо! - обрадовался я. - Тогда я тебя вылечу!

    Весь этот наш разговор был таким бредовым, что человек в нормальном состоянии только покрутил бы пальцем перед виском.

    -  Тогда, пойдем, чего же здесь стоять, - первой опомнилась царевна, покосившись на застывших в дверях стрельцов.

    Мы вошли в ее покои. Навстречу выбежала Матрена, звеня в свои дурацкие колокольчики. Узнав меня, разом перестала кривляться и поздоровалась.

    -  Как твои глаза? - спросил я.

    -  Лучше, чесаться перестали.

    -  Вот и хорошо. А вот царевна немного занедужила, придется ее лечить, - невольно оправдываясь, сообщил я.

    Ксения состроила кислую мину и пожаловалась:

    -  Что-то в спину вступило.