-  Это не беда, - засмеялась карлица, - главное то, что вступило, вовремя вытащить! Чтобы никто не заметил!

    Шутка на мой вкус вышла слишком соленой, что, кажется, поняла и сама шутиха, залилась искусственным детским смехом и, звеня бубенцами, убежала. Мы с Ксенией намека не поняли и, не глядя друг на друга, прошли в ее покои. Теперь, в нормальном состоянии, я более внимательно осмотрел жилье принцессы. Все покои у нее, как и у матери, занимали всего две небольшие комнаты. Кроме них была еще каморка без окон, в которой я вчера отдыхал.

    В первой светелке, освещенной тремя узкими стрельчатыми окнами, за шитьем сидели девушки в сарафанах, я с ним поздоровался, и мы прошли в следующую комнату, где в это время никого не было. Дверь в соседнее помещение осталось открытой, так что там при желании любопытные могли услышать, о чем мы разговариваем. Скромность жилищ царской семьи меня удивила. Показалось, что это уже явный перебор. Все-таки Московское царство было огромной по тем временам державой.

    -  Садись, - пригласила меня Ксения, указывая на широкую лавку возле окна.

    -  Спасибо, - так же коротко ответил я, не зная, что делать дальше.

    Мы сели рядышком. При свете, который падал из окна, застекленного разноцветными стеклами, на ее лицо, царевна выглядела очень соблазнительно. У Ксении была нежная матовая кожа и мягкий, женственный абрис лица. Впервые после начала знакомства между нами не было никакого напряжения. Я откровенно ею любовался, и это, кажется, не осталось не замеченным. Ксения слегка порозовела и то ли от смущения, то ли от удовольствия подняла на меня глаза, спросила:

    -  Ты мне хочешь что-то рассказать?

    То, что она так спросила, и, главное, то, как это сделала, было неожиданно и так не вязалось с отношениями, которые у нас начали складываться, что я сумел только глупо улыбнуться. Когда удивление неожиданности прошло, в свою очередь тихо проговорил:

    -  Что ты имеешь в виду?

    Ксения на улыбку не ответила, смотрела прямо в глаза, потом произнесла, требовательно-проницательно:

    -  Я, как только мы познакомились, сразу поняла, что ты хочешь рассказать мне о чем-то плохом, но почему-то не решаешься. Я права?

    Вопрос был задан прямо в лоб. Причем тон и манера, в которой говорила царевна, совсем не соответствовали обычному стилю разговора женщин этого времени. Пожалуй, так могла говорить деловая женщина и в наше время. Я не сразу ответил, ждал, что она еще скажет, и пытался понять, как правильнее в такой ситуации себя держать. Однако Ксения молчала, ждала ответа, и заговорить пришлось мне:

    -  Прежде, чем я отвечу, скажи, что ты думаешь обо мне?

    Царевна усмехнулась одними губами, ее глаза по-прежнему оставались насторожено внимательными.

    -  Хорошо, - сказал она, - я расскажу, что я о тебе думаю. Ты совсем не тот человек, за которого себя выдаешь. Ты никогда не жил на Литовской украйне. Там у людей совсем другой говор. Такого разговора, как у тебя, я вообще никогда не слышала. И еще ты не иноземец, но вот кто ты на самом деле, я не знаю.

    -  Твоя правда, - сказал я. - Что еще?

    -  Я тебе нравлюсь, - прямо сказала она, - и ты хочешь со мной… - она на секунду замялась, - делать то, что мужья делают с женами. Это правда?

    -  Правда, ты мне действительно очень нравишься. И если бы ты не была царевной…

    -  Пусть тебя это не тревожит, цари могут делать то, что не могут делать простые люди. Теперь твоя очередь, говори ты.