Оружие было не новым. В годы перед Второй
сатанинской войной исчадия создали вариант револьвера с более коротким
стволом, а еще автоматические пистолеты и винтовки, которые стреляли
гораздо точнее этих. Однако и новое оружие не спасло их от полного
уничтожения. Иеремия своими глазами видел гибель Вавилона. Диакон приказал
сровнять его с землей, разобрать по камушкам, пока не осталась только
плоская бесплодная равнина. Старик вздрогнул при этом воспоминании.
Раненый застонал и открыл глаза. Глядя в них, Иеремия ощутил леденящий
страх. Глаза были голубовато-серыми, дымчатыми, как зимнее небо, их
пронзительный взгляд словно читал в его душе.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он, стараясь унять бешеное
сердцебиение. - Раненый заморгал и попытался приподняться. - Лежите,
лежите, друг мой. Вы были тяжело ранены.
- Как я попал сюда? - Голос был тихим, слова звучали мягко.
- Мои друзья нашли вас на равнине. Вы упали с лошади. Но перед тем
побывали в огне, и в вас стреляли. Раненый глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- Не помню, - проговорил он наконец.
- Бывает, - сказал Иеремия. - Болевой шок от ран. А кто вы?
- Не помню... - Он заколебался. - Шэнноу. Я Йон Шэнноу.
- Бесславное имя, друг мой. Отдыхайте, а я зайду вечером покормить
вас.
Раненый открыл глаза, протянул руку и взял Иеремию за локоть.
- А кто вы, друг?
- Иеремия. Странник. Раненый откинулся на подушку.
- "Иди и возгласи в уши дщери Иерусалима", Иеремия, - прошептал он и
снова погрузился в глубокий сон.
Иеремия выбрался из фургона и притворил за собой заднюю деревянную
дверь. Исида уже разложила костер. Он увидел, что она собирает травы на
речном берегу, и в солнечных лучах ее короткие светлые волосы блестят, как
чистое золото. Он почесал в седой бороде и пожалел, что ему не на двадцать
лет меньше. Остальные десять фургонов образовали кольцо на берегу, и возле
них уже горели три костра для вечерней стряпни. Он увидел, что у первого
стоит на коленях Мередит и режет морковь в висящий над огнем котелок.
Иеремия неторопливо прошел по траве и скорчился на земле напротив
молодого ученого.
- Жизнь под солнцем и звездами пошла вам на пользу, доктор, - сказал
он шутливо.
Мередит смущенно улыбнулся и отбросил с глаз светло-рыжую прядь.
- И очень, менхир Иеремия. С каждым проходящим днем я чувствую себя
сильнее. Если бы больше людей из городов могли бы побывать в этих краях, я
уверен, жестокостей творилось бы меньше.
Иеремия промолчал и устремил взгляд на огонь. Его опыт говорил ему,
что жестокость всегда гнездится в тени человека и где бы ни проходил
человек, зло всегда следует за ним. |