-  Отчего это? - не поняла девица.

    -  Победишь или разгромлен будешь это один к одному, - растопырив четыре пальца, тут же загнул два ведун. - И еще один к одному - что в случае победы ты жив останешься, а не живот свой в чужих краях потеряешь.

    -  Но ты же цел? - после некоторого раздумья сказала Даромила.

    -  Мне повезло, - вернул Олег вычищенную до донышка миску. - Спасибо тебе, красавица. И за угощение, и за то, что волхва вовремя позвала. Вот уж обидно так обидно: половецкий поход без единой царапины пережить, а в родных землях живота лишиться.

    -  Радша батюшке велел курицу для тебя сварить, а бульоном заместо сыта отпаивать, - глядя куда-то мимо гостя, сообщила девушка. - Я покуда ощиплю, а вечером отвар принесу. Ты отдыхай пока. Лихоманка много сил берет, зараз не оклемаешься.

    Середин, ощутивший в желудке приятную тяжесть, спорить не стал, благо укладываться оказалось просто донельзя: набок отвалиться, и всё. В этот раз вместо вязкого месива он оказался в чистом небе. Над головой светило солнце, и именно к нему тянулся ведун всей душой - пока девичья рука не прикоснулась к плечу:

    -  Вот, испей, боярин.

    Олег вздрогнул, просыпаясь, и уже без посторонней помощи сел на полке, принял у Даромилы миску, мелкими глотками выпил горячий бульон.

    -  Кашу чуть опосля принесу, - пообещала девушка. - В печи томится.

    Когда кормилица ушла, Середин спустился, прогулялся по жаркой бане, думая о том, куда бежать по нужде - к хозяевам, или так выкручиваться. После некоторых колебаний вспомнил, что в дом ему входить запрещено, и «выкрутился», благо баня изначально предназначена для удобного слива воды, да и самой воды запас имелся.

    Даромила пришла, как и обещала, «чуть опосля», примерно через полчаса. Принесла вареную крупными кусками репу, жареную капусту, вареный куриный окорок, а когда гость взялся за еду, с гордостью сообщила об уловке:

    -  А на боярина ты откликаешься!

    -  Ой, милая, - покачал головой Олег, - как меня только ни называли. И купцом, и колдуном, и боярином, и бродягой. Я уже на всё согласен, лишь бы миску полную наливали.

    -  Как это на всё? - не поняла девушка. - Ужель не позорно, коли обидным словном кличут?

    -  Коли не со зла, то и не обидно, - спокойно ответил Середин. - А коли со злом, то сабелька завсегда при мне. Чик, и нет головушки у языкастого…

    Одновременно с последним словом за Даромилой захлопнулась дверь.

    Впрочем, новым утром она опять появилась, принеся блюдо с двумя крупными копчеными лещами. В первый миг ведун хозяйскую дочку даже не узнал: в жемчужной понизи, в кокошнике, в расшитом сине-красными лентами сарафане с пышными плечами она показалась чуть не на полголовы выше и в полтора раза шире в плечах.

    -  Ну, ты просто чаровница писаная! - развел руками Олег, спрыгивая с полка. - Неужели ради меня так убралась?

    -  Сватов ныне ждем. - Девушка поставила рядом с блюдом миску бульона. - Сестру просить обещались.

    -  Сейчас? - удивился ведун. - Я думал, свадьбы больше по осени играют.

    -  То играют, - отвернулась Даромила. - Токмо пока сговорятся, пока попряничаются, пока сберутся, аккурат до осени время и пройдет.

    -  Понятно… - Олегу показалось, что на глазах девушки блеснули слезы, и он прекратил расспросы, посвятив внимание завтраку.