– Я встречал несколько таких.

– Следует помнить, – продолжал Кеннард, – что все осложнялось успевшим сформироваться с незапамятных времен очень эмоциональным отношением к… обсуждавшемуся вопросу. Это ведь была почти религия. Какое‑то время комъины считались чуть ли не духовенством. Особенно Хранительницы… они были объектом самого настоящего религиозного поклонения; дело доходило до откровенного фанатизма. Даже теперь… ладно, впрочем, речь не о том. Теперь – при чем тут ты.

Тридцать лет назад – а я тогда был еще совсем юнцом – Хранительницей была Клейндори Эйллард, Золотой Колокольчик. Она происходила из одного из самых знатных на Даркоувере семейств и входила полноправным членом в Совет комъинов. Она была моей молочной сестрой, и я очень любил ее. – Кеннард замялся; в лице его снова появилась горечь. – Клейндори была Хранительницей. Это означало, что она – кроме того, что была вай леронис  – давала обет девственности. Но Клейндори считала, что все это сплошные предрассудки. В глубине души она была… наверно, вы бы назвали ее реформатором. Она всячески боролась с новым руководством Совета, насаждавшим тотальную секретность и квазирелигиозный статус комъинов. И в конце концов она сбежала из Арилинна. С землянином.

Джефф уже начинал догадываться; и все равно это был шок.

– С Джеффом Кервином? Моим отцом?

– Да, – кивнул Кеннард. – Вот почему Остер ненавидит тебя, вот почему для некоторых твое появление на свет – святотатство. Впрочем, у Остера есть особенные причины для горечи. Клейндори бежала не одна, и всех их Совет объявил предателями. Остер тоже родился среди землян и, хотя сам этого не помнит, тоже какое‑то время жил в Приюте Астронавта. Нам удалось заполучить его назад, и это не менее загадочная история. – Кеннард улыбнулся. – Но Совет был крайне возмущен святотатством, что совершила Клейндори; и одно твое появление на свет они готовы были счесть личным оскорблением – как же, сын Хранительницы, поправшей священные обеты, и (о, ужас!) землянина. Тебе еще повезло, – он снова помрачнел, – что тебя отправили на родину отца. Было немало фанатиков, готовых убить сына предателей в святой уверенности, что мстят за поруганную честь вай леронис .

Кервин похолодел.

– Но в таком случае, – спросил он, – какого черта я тут делаю?

– Времена изменились. Мы вымираем. С каждым годом нас становится меньше и меньше. В Арилинне есть Хранительница, в полной мере унаследовавшая ларан ; на всем Даркоувере наберутся еще двое‑трое с ограниченными способностями, плюс подрастают несколько маленьких девочек, которые когда‑нибудь, возможно, станут Хранительницами. Фанатики или повымирали, или с возрастом стали менее твердолобыми. Сменилось руководство Совета. Когда ты вернулся на Даркоувер, не так уж сложно было догадаться, кто ты такой. Потом Элори увидела тебя на матричном экране и подтвердила мои подозрения. Она выступила за тебя на Совете, и я поддержал ее. Если есть хоть малейший шанс, что ты унаследовал ларан  … в общем, не то у нас положение, чтобы разбрасываться такими возможностями. Мы тебя позвали; ты откликнулся на зов. И вот ты здесь.

– Да, и вот я здесь. Чужак…

– Не совсем чужак, – возразил Кеннард. – Иначе ты не прошел бы сквозь Вуаль. Может, ты уже догадался, что мы не любим, когда поблизости не‑телепаты. Это очень болезненно – особенно во время работы. Вот почему нам прислуживают одни только кирри ; вот почему все хозяйство лежит на Месир, хотя она давно не работает с матрицами. У кирри  есть некоторые телепатические способности, но они… работают только на прием.