Джек не имел представления, о чем идет речь, но старался поговорить подольше. Может быть, выяснится, из‑за чего Илай суетится, и частично воспользоваться открытием для атаки. Ибо он будет наказан. Жестоко. Вопрос только в том, где и когда.

– У меня свой круг, зачем мне твой?

– Затем, что мой гораздо могущественней. Я провожу церемонию сотни лет...

– Стой‑ка... Сотни?

– Сотни. Мне двести тридцать два года.

Джек только покачал головой. Явный клиент психушки.

– Я не знал.

– Теперь знаешь, против кого выступаешь. Мой Круг связан со всеми властными и влиятельными структурами. И ты хочешь взять его себе.

– Мой круг тоже широкий, глубокий...

– Твой ничего не стоит! Ничего! – Голос отвердел. – В понедельник вечером ты застал меня врасплох, больше этого не повторится. Круг поймает тебя в сети. Ты умен, но со мной не сравнишься. Мы отыскали номер твоего «тракфона», скоро узнаем, кто ты такой, и тогда тебе конец!

Джек довольно быстро сообразил, как был установлен номер телефона. После встречи тет‑а‑тет с Беллито был сделан только один звонок – в службу 911 с сообщением о ребенке. Там его записали. Нетрудно выяснить, что это номер «тракфона», но, чтобы получить его в фирме, требуются определенные связи в официальных ведомствах, возможно, в самом нью‑йоркском департаменте полиции.

Пожалуй, Беллито пыль в глаза не пускает. Пожалуй, у него действительно хорошие связи.

Может быть, наоборот, Илай старается подольше продержать собеседника на телефоне. Возможно, у «круга» имеется пара машин с локаторами, которые вьются поблизости, перехватили звонок и сейчас окружают его с трех сторон...

Хорошо, что он далеко от дома.

Джек выскочил из магазина и влился в толпу пешеходов, тянувшихся к станции. Еще немного подержал телефон на паузе, прыгнул в поезд и снова включился.

– В чем дело? – спросил Беллито. – Язык проглотил?

Он выдавил смешок:

– Типичная банальность. Ты не имеешь понятия, кто я такой и чего добиваюсь. Никогда не узнаешь. Твое время вышло, Илай. На смену идет новое поколение. Отойди в сторону или умри.

– Никогда! Это моя церемония! Не знаю, как ты о ней проведал, но никакой лапоть Джонни не узурпирует мою власть!

Лапоть Джонни? Узурпатор? Ну, это уж слишком.

Возникает тошнотворное ощущение, что пресловутая церемония связана с убийством детей... Если так, стоит перевернуть дело с ног на голову и быстро нанести Беллито пинок в уже пропоротую мошонку.

– Пускай первая старая церемония будет твоя, Илай, а у меня свой вариант. Церемония номер два только моя.

– Что? – В голосе прозвучала нотка неуверенности. – Что это ты несешь?

– Я перевернул церемонию.

– Не понял...

– Они возвращаются.

– Что? Бред! Это невозможно!

– Неужели? Это я в воскресенье хотел купить в магазине брелок с кроликом Роджером.

– Ты?.. Зачем он тебе нужен?

– Он нужен не мне, а Таре.

– Кому?

– Таре Портмен. – Джек поклялся бы, что в трубке прозвучал резкий вздох. – Помнишь? Хорошенькая маленькая блондиночка девяти лет, которую ты поймал у Кенсингтонских конюшен в восемьдесят восьмом году. – Он старался сдержать гнев и ярость.

Надо говорить спокойно и холодно, изображая такого же гнусного извращенца, как Илай Беллито. – Вернувшись, она захотела вернуть свой брелок. Я пошел и принес. Тара здесь. И очень сильно сердится.

На том он отключился, с такой силой нажав на кнопку, что чуть не выдавил ее насквозь.