– Я тебе сильно нравлюсь?

Тот моргнул.

– Вовсе нет. Ты не в моем вкусе.

– Почему ж ты на меня так смотришь?

Он покосился на Чарли, опять взглянул на Джека.

– Если хочешь знать, стараюсь навести фокус.

Теперь Джек заморгал.

– Это еще что такое?

– Когда я на тебя смотрю, ты как‑то... расплываешься.

– Очки купи.

– Не в том дело. Чарли я вижу четко и ясно. Посмотрю на тебя – лицо и прочее в полном порядке, а по краям... расплывчато, другого слова не подберу.

– Может, такой уж у меня характер? – улыбнулся Джек.

– Тут нет ничего смешного, старик. – Взгляд у Лайла был испуганный.

– И когда ты это впервые заметил? У грека, по‑моему, не присматривался...

– Тогда еще не замечал. Может быть, дело в доме. Со мной тут происходит жутчайшая чертовщина.

– Например? – Чарли шагнул вперед, пристально на него глядя; недавняя враждебность сменилась братской заботой. – Потому сеансы отменил?

Лайл с затравленным видом кивнул:

– Со мной что‑то случилось. По‑моему, из‑за вчерашней кровавой бани. Она... на меня как‑то подействовала.

– Как? – спросил Джек.

– Я вижу и знаю то, чего никак не могу и не имею права знать.

Он признался, что на утренних сеансах видел сбежавшего мужа одной женщины, пропавшую собачку другой – мертвую, сбитую машиной на Двадцать седьмой улице. С покойной женой третьего клиента не сумел связаться – да, она умерла, но исчезла. За могилой никаких контактов.

– Со мной словно кто‑то или что‑то играет. Я как бы действительно приобрел кое‑какие способности, которые много лет имитировал, дурача клиентов. По крайней мере, в доме они проявляются.

– И я в твоих глазах расплываюсь? – Неизвестно, что это значит, хотя наверняка не к добру.

Лайл кивнул:

– У Кристадулу не расплывался, а тут... расплываешься. Больше того. На утренних сеансах я думал, что просто читаю и чувствую то, что лопухи пережили, о чем они думают. Но мне еще приоткрылось их будущее. По крайней мере, похоже на то... – Он покачал головой. – Не знаю. Видел что‑то нехорошее... невозможное...

– Верно сказано, брат, – кивнул Чарли. – Один Бог видит будущее.

В глазах Лайла снова мелькнул затравленный взгляд.

– Надеюсь, ты прав. Если мне привиделась правда, то будущего не так много осталось.

– Что это значит? – насторожился Джек.

Лайл передернул плечами:

– Хотелось бы знать. Когда я брал за руки трех сегодняшних клиентов, передо мной представала их жизнь, разная на протяжении следующих полутора лет, а в определенной момент они все одинаково уходили во тьму. Когда я говорю «тьма», это не просто отсутствие света, а холодная, сильная, живая чернота, которая как бы всех их поглотила.

У Джека екнуло в желудке при воспоминании о похожих словах из любимых уст, предупреждавших в последний раз о наступающей тьме, которая вскоре «все перевернет». На пути ее встанет лишь горстка людей, и одним из них будет он.

Неужели Лайл говорит о том же?

– И когда это будет?

– Скоро. Похоже, всем троим меньше двух лет осталось.

– Трое разных случайных людей, – размышлял Джек, – ушли в темноту приблизительно одинаково, приблизительно одновременно. Может быть, объяснение заключается в том, что новая способность не позволяет тебе заглядывать вперед дальше некоего предела, или...

– Или на нас надвигается чудовищная катастрофа.

– Хвала Господу! – Чарли снова сверкнул глазами.