– Даже не думай! Тебе десяти лет еще нет...

– Мне уже было бы двадцать! – Детское личико перекосилось от злобы. – Я хочу ребенка! Своего не могу завести, усыновлю твоего.

– Как? – воскликнула Джиа. – Бред какой‑то!

– Нет, не бред. Очень просто. Если ребенок умрет здесь, в этих стенах, останется со мной.

– Да ведь он же не твой!

– Наплевать!

От вопля Тары земля дрогнула под ногами, становилось труднее дышать. Призрак убитой девочки... сыплющаяся земля... Чарли... гранитные плиты... причудливый крест... зачатый ребенок...

– Тара, ты не такая.

– Ты меня совсем не знаешь, – окрысилась она.

– Я была у твоего отца.

– Он меня бросил, мать тоже.

– Нет! Твоя мать...

– Про свою мать я все знаю. Она первая отступилась!

Джиа гадала, как до нее достучаться. Как еще, если не через родных?

– Они тебя любили... Я видела твои фотографии... с лошадью...

– С Рондой, – мелькнула улыбка.

– ...с братом...

Тара нахмурилась:

– Маленький братец... вырос подонком.

– Замолчи! – Кажется, в ней не осталось никаких человеческих чувств. – Они так любили тебя, что жизнь с твоим исчезновением утратила всякий смысл. Не верю, что ты говоришь серьезно.

– Поверь, – с холодной яростью рявкнула Тара. – Меня схватили, привезли сюда, окружили тринадцать мужчин. Один вырезал из груди еще бившееся сердце, а другие смотрели.

Джиа зажала рот рукой.

– Ох, господи помилуй!

– Ни один даже не попытался остановить его, – равнодушно, спокойно рассказывала она. – Никто меня не спас. Разрезали на тринадцать кусочков сердце и съели.

От ужаса в горле встал желчный комок.

– И ты... это видела?

– Нет. Я была под наркозом. Хотя помню события. Так что не говори, такая я или не такая. Не думай, будто знаешь меня. Мне выпало счастье. Передо мной открывалась вся жизнь и бесчисленные возможности. Теперь нет ничего.

– Очень жалко... И все‑таки...

– Тара, которую ты видела на фотографиях, мертва. Давно мертва. Умерла под ножом. – Она распахнула кофточку, предъявляя пустую кровавую рану в груди. – У новой Тары нет сердца!

Джиа, пошатнувшись, отступила назад.

– Но ведь я никогда не сделала тебе ничего плохого. Почему ты хочешь причинить мне зло?

– Не хочу. Мне до тебя дела нет. Оно хочет твоей смерти.

– Оно? Что именно? – На ум не пришло ничего, кроме упоминавшегося Джеком Иного.

– Не знаю. Знаю только, что оно меня послало убить тебя.

Убить? Боже милостивый, кто‑то... что‑то хочет ее смерти!

– Почему? – За что?

– Я не знаю и знать не хочу. С удовольствием оставила бы тебя в живых. Мне нужен только твой ребенок.

– Однако ты пыталась убить меня, похоронить... как Чарли.

Джиа сдержала рыдание. Боже мой, бедный Чарли...

– Да. А теперь понимаю: если ты умрешь здесь вместе с ребенком, он при тебе останется. Я его не получу.

– Ребенок пока еще просто комочек клеток...

– Он будет мой! У меня хоть что‑нибудь будет. А сейчас ничего нет! – Тара приблизилась и жалобно заныла: – Отдай, милая. У тебя другой будет. Я всего на секунду проникну в тебя. Ничего не почувствуешь Потом можешь идти.

Метнулась детская рука, Джиа взмахнула крестом, Тара отшатнулась.