В свертке оказалось необыкновенной красоты кольцо с нежно розовым рубином. Девушка зачарованно смотрела, как он вспыхивает даже при слабом утреннем свете, едва проникавшем в замок сквозь узкие окна.

– Что это? – спросила она, наконец.

– Твое обручальное кольцо. Если оно не подойдет, ювелир подгонит его по размеру.

– Я должна носить это? – Леа не могла оторвать взгляд от камня, беспрестанно переливавшегося разными оттенками красного цвета.

Ее вопрос почему то смутил Реднора. Он просто не узнавал самого себя.

– Ну, конечно. А что еще тебе делать с этой вещицей? Здесь изображен герб рода Гонтов. – Он старался все объяснить деликатно. – Это кольцо означает, что ты принадлежишь мне, что ты – моя. Ты не должна никогда снимать его.

– Милорд, а я и вправду принадлежу вам?

– Конечно.

– Означает ли это, что и вы принадлежите мне? – Голос Леа слегка подрагивал, словно туго натянутая струна.

– Да.

– И вы… – Она замолчала, но потом продолжила: – Вы никого больше никогда не полюбите?

– Нет. – По лицу Кейна скользнула тень.

– Не сердитесь на меня. – Леа молитвенно сложила руки. – Я пришла попрощаться с вами и передать вам кое что на память обо мне.

Она попыталась вложить в руку Кейна нежную шелковую ленту с диковинными золотыми, в жемчугах зверями, явно предназначавшуюся для женских волос. Так вот что она прятала за спиной, затаившись в темном коридоре!

– Это все, что у меня есть, кроме вашего кольца. Мама дала мне жемчуг, а животных я вышила сама.

Кейн изумленно смотрел на подарок.

– Я не могу принять его, – в конце концов, сказал он, хотя ему очень хотелось оставить ленту у себя, – и лишить тебя такого украшения.

– Я читала в романах, что рыцарь должен угождать даме своего сердца… – прошептала Леа.

– Ты умеешь читать? – не веря услышанному, переспросил Кейн. А он то боялся, что она все забудет – два месяца слишком большой срок для ребенка. Но если Леа сказала правду, то между ними останется связь! – Значит, если я буду писать тебе, ты сможешь читать мои письма?

– Да, милорд, конечно, – ответила она, чувствуя, что перед нею человек, совсем не похожий на ее отца, человек, перед которым можно открыться. Как же тяжело с ним расставаться!

– Мне пора идти, – Кейн словно прочел ее мысли. – Меня ждут.

Она печально кивнула. Лорд Реднор развернулся и быстро пошел прочь. Она бросилась ему вдогонку. Он уже прошел двор, когда ее крик остановил его:

– Лорд Реднор, подождите!

Кейн неохотно остановился. Губы его побелели, он прикрыл глаза. Ему и так стоило немалых усилий держать себя в руках; нужно немедленно уезжать отсюда, бежать прочь.

– Умоляю вас, наклонитесь ко мне. Поглощенный стремлением во что бы то ни стало сохранить самообладание, Кейн спохватился, лишь когда Леа уже повесила ему на шею свой крестик с распятием. Она доверчиво улыбнулась его суровому лицу.

– Ну вот, вы теперь действительно мой рыцарь, и Господь будет оберегать вас. Он вернет вас мне.

Не отрываясь, он смотрел на ее пухлые нежные губы и, в конце концов, все таки сделал то, от чего зарекся: он подарил ей поцелуй и, целуя, проклинал Уэльс. После этого Кейн чуть ли не бегом бросился к лошади. Сил на то, чтобы оглядываться и снова прощаться, у него уже не было.

Он вскочил в седло и выехал во главу отряда. Леа проводила их взглядом, прислушиваясь к стуку копыт. Вот они миновали мост. Когда она выбежала на крепостную стену, они отъехали уже далеко, и она увидела лишь вереницу маленьких фигурок. Леа смотрела не отрываясь, пока они совсем не исчезли за холмами.