|
"Что бы это значило? - подумал Вокульский. - Сегодня воскресенье, вряд ли она уедет... Нет, не может она уехать сегодня... Или она сама, или председательша, наверно, упомянули бы об этом вчера..." Он направился к пруду, обошел весь парк, надеясь рассеять по пути дурные предчуствия. Тщетно. Мысль об отъезде панны Изабеллы неотвязно следовала за ним. Он упорно заглушал ее, но добился лишь того, что она уже не рисовалась ему с прежней отчетливостью, а тихо скреблась где-то на самом дне его сердца. За завтраком ему казалось, что председательша поздоровалась с ним особенно сердечно, что все держатся серьезней, чем обычно, и что панна Фелиция смотрит на него пристально и как будто с укором. После завтрака ему снова почудилось, будто председательша сделала какой-то знак Вонсовской. "Несомненно, я болен", - подумал он. Но он сразу выздоровел, как только панна Изабелла заявила, что собирается прогуляться по парку. - Кто хочет идти со мной? - спросила она. Вокульский сорвался с места, остальные продолжали сидеть. И вот он снова был в саду наедине с панной Изабеллой, и снова полон умиротворения, которое всегда испытывал в ее присутствии. В середине аллеи панна Изабелла заговорила: - Жаль мне расставаться с Заславеком... "Жаль?" - подумал Вокульский, а она быстро продолжала: - Пора уезжать. Тетя еще в среду писала, чтобы я возвращалась, но председательша скрыла от меня письмо и задержала меня. Только вчера, когда прислали нарочного... - Вы завтра уезжаете? - Сегодня, после второго завтрака... - ответила она, опустив голову. - Сегодня? - повторил он. Они шли по дорожке, ведущей во двор; во дворе, за оградой, виднелся экипаж - тот самый, в котором приехала панна Изабелла. Кучер уже запрягал лошадей. Но сейчас ни само известие, ни даже приготовления к отъезду не произвели на Вокульского никакого впечатления. "Ну что же, - подумал он, - люди приезжают, потом уезжают... Совершенно естественно!" Его самого удивляло это спокойствие. Они прошли еще шагов двадцать под низко нависшими ветвями, и тут его охватило страшное отчаяние. Он почуствовал, что, если сейчас подадут экипаж панны Изабеллы, он бросится под копыта лошадей и не даст ей уехать. Пусть растопчут его, пусть раз и навсегда кончатся его муки! И вслед за тем новый прилив спокойствия, и опять он удивлялся, как могут приходить в голову такие шальные мысли! Ведь панна Изабелла вольна ехать, куда и когда ей вздумается и с кем ей угодно... - Вы еще долго пробудете в деревне? - спросил он. - Самое большее месяц. - Месяц! - повторил он. - Можно ли мне по крайней мере навестить вас по вашем возвращении? - Конечно, милости просим. |
